К сожалению, по целому ряду причин переезд в Калифорнию оказался неудачным. Когда мы покинули Австралию, я уже учился в шестом классе. Школа в Агура-Хиллс оказалась переполненной. Меня смогли принять только в большой класс. Учиться было сложно, да и программа серьезно отличалась от австралийской. Я всегда учился хорошо, а тут пришлось по-настоящему бороться. Из-за разницы в программах приходилось догонять своих сверстников. Кроме того, уроки по разным предметам проходили в разных классных комнатах (в Австралии мы учились в одном классе), и это еще больше осложняло мою жизнь.
Мы жили вместе с семьей моего дяди – с его женой Ритой и их шестью детьми. Хотя дом был довольно просторным для Агура-Хиллс, нам все же было тесновато. Мы собирались как можно быстрее переехать в собственный дом, но цены на жилье оказались гораздо выше, чем в Австралии. Мой отец работал у своего брата. Мама не могла работать медсестрой, потому что ей приходилось много времени уделять детям и их обучению. Она даже не подавала заявления на получение лицензии в Калифорнии.
Прожив три месяца в семье Баты, мои родители решили, что переезд в США оказался неудачной идеей. Мне было тяжело учиться, родители испытывали трудности с оформлением медицинской страховки для меня. Да и жизнь в Калифорнии оказалась довольно дорогой. Кроме того, родителям казалось, что получить вид на жительство в США не удастся. Адвокат им сказал, что моя инвалидность может осложнить ситуацию, поскольку власти будут сомневаться в том, что семья сможет оплачивать медицинские и иные расходы, связанные с этим.
Взвесив все и прожив в США всего четыре месяца, родители решили вернуться в Брисбен. Они нашли дом практически там же, где жили до отъезда, и все мы вернулись в старую школу к своим друзьям. Отец стал преподавать информатику в техническом колледже, а мама посвятила свою жизнь детям и преимущественно мне.
Недавно родители откровенно рассказали мне о своих страхах и кошмарах, которые мучили их после моего рождения. Пока я рос, они, разумеется, не давали мне понять, что я – не тот ребенок, о каком они всегда мечтали. После родов мама боялась, что вообще не сможет смотреть на меня. Отец тоже не был уверен в моем счастливом и безоблачном будущем. Если бы я оказался беспомощным и неспособным справиться с жизненными трудностями, то, как ему казалось, мне было бы лучше умереть. Родители обсуждали разные возможности. Подумывали даже отдать меня: бабушки и дедушки были готовы заботиться обо мне. Но в конце концов отвергли эти мысли, решили, что должны растить и воспитывать меня самостоятельно. Они сумели преодолеть свое горе и решили сделать своего физически неполноценного сына максимально, насколько это возможно, «нормальным». Родители были глубоко верующими людьми. Они продолжали считать: коль скоро Бог создал меня таким, то для этого были свои причины.