Ревельский комитет РСДРП считал необходимым при наличии неблагоприятных условий на кораблях или неблагоприятном развитии событий в Свеаборге не подымать восстания и приберечь силы к выступлению, когда этого потребует политическая обстановка в стране. Поэтому Коптюху были даны соответствующие указания. Любое решение Коптюха для матросов “Памяти Азова”, шедших за социал-демократами, было обязательным(!?). И когда восстание стало фактом, большевик Коптюх стал во главе его и руководил им до конца. После побудки (хотя никто в эту ночь не спал) вестовые матросы собрали на митинг всю команду корабля – около 700 человек. Лобадин призывал всех, кто ночью не принимал участия в борьбе, активно поддержать восстание. Коптюх рассказал о положении в стране и о восстании в Свеаборге. По его предложению матросы избрали комитет из 12 человек: 11 матросов и его, Коптюха. Во главе комитета стал Лобадин, человек огромной силы воли и больших способностей. Он же фактически стал и командиром крейсера.
В бухте Папонвик на виду у крейсера “Память Азова” стоял минный крейсер “Воевода”. Невдалеке за островом стояли остальные корабли эскадры: минный крейсер “Абрек”, миноносцы “Послушный”, “Ретивый”, № 102, № 106, № 107; учебный корабль “Рига” был в это время в Ревеле. Азовцы вначале решили поднять восстание на минном крейсере “Воевода”.
В 6 часов утра “Память Азова” снялся с якоря и поднял сигнал “Воеводе” следовать за ним. Минный крейсер “Воевода” снялся с якоря с приготовленными к атаке торпедными аппаратами и начал разворачиваться в сторону “Памяти Азова”. Но, как видно, офицеры “Воеводы” не решились что-либо предпринять против азовцев, ибо команда “Воеводы” не внушала доверия офицерам, поэтому они приготовились выброситься на берег, чтобы тем самым не дать возможности восставшим захватить крейсер и использовать в революционных целях. Заметив подозрительные приготовления “Воеводы”, азовцы направили на него орудия и подняли сигнал: “Стать на якорь”. Но задуманный командиром “Воеводы” план предотвратить не удалось. Корабль выбросился на берег, и офицеры окончательно привели его в негодность: испортили трубопроводы и машины, открыли кингстоны и краны затопления; команду же поспешно свели на берег.
Командир “Абрека”, узнав о восстании на крейсере “Память Азова”, поднял на ноги офицеров и надежную часть команды. Он приказал следить за матросами и усилить охрану оружия. Утром командир собрал матросов и спросил, останутся ли они верными долгу присяги и будут ли выполнять любое его приказание. Матросы угрюмо молчали, выжидая, несомненно, момента для присоединения к “азовцам”. Командир принял это молчание за угрозу и решил поступить так же, как поступил командир “Воеводы”.