Она делает этот шаг и обхватывает его протянутую руку ладонями. От неожиданности он резко втягивает воздух. Теперь она чувствует его запах – немытой кожи, нищеты, крайнего одиночества. Она берет банку, все еще держа человека за руку. Раскрывает его шершавую ладонь и проводит по ней пальцем.
– Эта рука… – произносит она. – Эта рука меня убила.
– Нет, не эта.
– Такая же.
– Все руки одинаковые. Одинаковые и в то же время разные.
Она отпускает его ладонь и замечает банку в своей руке. От банки исходит сильнейший, почти живой запах дрожжей.
Она делает глоток. Вкус – словно грохот железнодорожного поезда, бой тимпана, свет маяка в тумане. Она смеется, пена струится по подбородку.
– Господи, я же терпеть не могла эту дрянь, – говорит она одновременно своим и совершенно чужим голосом. Потрясенно умолкает.
«Нет, я прежде не пробовала этот напиток», – думает она.
«Пробовала – и он мне страшно не понравился», – думает она.
– И то и другое – правда, – говорит она вслух.
– Так оно и бывает, – кивает человек.
– Скажите. Сколько нас? Сколько… меня?
– А сколько вам надо, столько и есть.
Интересно, сможет ли он дать ответы на все вопросы, что парят позади нее и над ней, словно стая зорких птиц, ждущих, когда же она оступится? Как она сюда попала? Куда идет? Что за шип засел в ее сердце?
Нет, конечно, нет. Сразу видно, что он очень встревожен, ему страшно за себя. Он ущербен, надломлен – подобно многим из них (из кого?), – и борется из последних сил. Она не находит в себе даже разочарования. Только жалость.
– Спасибо, – говорит она, с серьезным видом возвращая ему банку.
– Она возвращает тебе банку, – говорит человек. – Освещает тебя лучами солнца и благодарит.
– Верно, благодарю.
– Она тебя благодарит.
Человек провожает ее взглядом. Она идет по забетонированной площадке в сторону пустой дороги. Решительно, целенаправленно, не обращая никакого внимания на острые бугры и камни, впивающиеся ей в ноги.
– Она уходит, – говорит человек, делая глоток из банки.
Его лицо сохраняет прежнюю невозмутимость, когда из леса на парковку выходит фавн, цокая копытами по бетону, словно важный осел. Он очень высокий, около семи футов ростом, c мохнатыми ногами, рогатой головой и обнаженной грудью – весь он гол, как дикий зверь, и исходящий от него приапический козлиный запах прочищает нос не хуже ментола. Фавн тянется к человеку.