Речь продолжалась долго, но все это время люди слушали, почти не шевелясь и не дыша. Голос из динамика словно парализовал толпу. И только после последних слов «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами» осторожно перевели взгляды друг на друга. Некоторые люди плакали, другие стояли с каменными непонимающими лицами. Это давно должно было случиться. Все догадывались, но до последнего делали вид, что все хорошо и строили планы надолго вперед. Как теперь наивно и нелепо выглядят эти мечты, а будущее – мрачным и пугающим.
– Коля, война! – сдерживая слезы, чтобы не разозлить этим мужа, Нина приблизилась к его уху и произнесла это почти шепотом. Но мужчина сохранил каменное лицо, сделав вид, что не расслышал. – Что с нами теперь будет? – спросила Нина, нервно укачивая дочку на руках, хотя та и не собиралась плакать, а сосредоточенно разглядывала не по-доброму оживившуюся толпу.
– А я почем знаю? – сухо ответил муж. – Но если хочешь услышать мое мнение, то я считаю, что наше правительство быстро прогонит этих фрицев. Месяц, максимум полтора, и война закончится. И заживем как раньше… И так подумало большинство жителей Советского союза. Как с их великой страной могло произойти что-то ужасное? И даже несмотря на то, что ввели комендантский час, люди пытались жить обычной жизнью и делать вид, что их это не касается.
«Это где-то там, нас не коснется…» – отмахивались они, степенно прогуливаясь по улицам или заходя спустить деньги в пивнушку. Даже кинотеатры не опустели. А когда через месяц после начала войны объявили о воздушной атаке, люди посчитали это учением и попросту проигнорировали. Нина была дома, а Николай скоро должен был вернуться с работы. В яслях около печки посапывала дочка, а рядом мурлыкала кошка. И если бы в голове постоянно не крутилась мысль о том, что где-то идет война, это мгновение можно было назвать счастьем. Но ему не суждено было длиться вечно, как и всему в нашей жизни.
Тишину нарушили оглушающие взрывы, словно прямо над крышей запустили сотню праздничных салютов одновременно. Послышались громкие крики, но это был не салют, а крики далеко не радостные. Дома вдруг стало очень страшно и неуютно, по спине пробежал холод, сердце больно сжалось, а голова пошла кругом.
Где-то вдалеке упало что-то огромное и тяжелое, весь дом задрожал, весь мир задрожал – и все начало рушиться: и дом, и мир. Всего пару мгновений назад самая обычная, совсем юная и вполне счастливая женщина стремглав бросилась из еле уцелевших остатков дома. Из руин она выбежала уже седовласой старушкой – ее волосы были белыми, как снег, прекрасное лицо сплошь изрезано морщинами, а большие детские глаза стали пустыми и безжизненными. Нина, эта двадцатидвухлетняя старушка, бежала, неслась, не оборачиваясь, словно от войны и горя можно куда-то убежать, пока не оказалась на небольшой полянке в лесу. Она упала на жаркую мягкую траву и начала навзрыд плакать.