На лавке напротив заерзал Кулек. На Олега он старательно не смотрел. Нет, Кулек был не глуп. Определенно, не глуп. Просто ленив и крайне неудачлив. Судьба свела их с Олегом два года назад. Кулька пытались тогда привлечь к уголовной ответственности по «безразмерной» сто пятьдесят девятой за мошенничество, но с казенным домом, где ему предстояло провести лет семь, Кулек благополучно разминулся и покинул зал суда, благодаря Олегу, свободным человеком. Тем не менее, без малого год он успел отсидеть в СИЗО, где не только похудел, но и проникся к Олегу таким уважением, что с тех пор бросался без раздумий выполнять любое его поручения.
Вот только Олегу от этих искренних порывов Кулька бывало часто жарковато. Последний раз, например, Кулек сам вызвался найти шамана, после чего пропал куда-то на целых две недели, не отвечая на звонки, а когда объявился – грязный, вонючий, без копейки денег, но с довольным выражением на неумытой физиономии, то оказалось, что телефон у него попросту украли. И мотался Кулек вовсе не по дальним поселкам Алтая, Тувы, Эвенкии или Удэге, а занесло его каким-то ветром совершенно в противоположную сторону – за Урал. Там он и разжился, не долго думая, Кайратом Малдыбаевичем Абилевым – актером оренбургского театра-студии «Арт-Нуво».
Нет, против оренбургских театров как таковых Олег ничего не имел, как и против актеров, но ему-то нужен был шаман. Настоящий. Чтобы клейма поставить было некуда. А у коренастого юноши из Оренбурга, которого Кулек энергично толкал впереди себя, имелись как минимум два недостатка. И оба сразу бросались в глаза. Во-первых, слишком молод. Во-вторых, он был казахом. С актером ненецких, бурятских, эвенкийских, тувинских или каких-нибудь иных кровей малых народностей Сибири еще можно было бы смириться, но с казахом…
Олег непроизвольно перевел взгляд с Кулька на Кайрата. Тот принарядился в какую-то бесформенную и длиннополую хламиду неопределенной расцветки, сильно напоминавшую изрядно поношенный и хорошо засаленный бухарский халат, украшенный веревочками, кожаными лоскутками и медными бляшками, а снизу подбитый облезлым, пыльным мехом с вышивкой и кисточками. После посадки в «вертушку» Кайрат довольно натурально изображал на лице кармическое спокойствие, а между колен бережно сжимал кожаный бубен с размытым рисунком и металлическими пластинками по кругу. Заметив взгляд Олега, он звякнул колокольчиками, зловеще прищурился и закатил глаза к рифленому потолку кабины…