Александр улыбнулся.
– Скажите, товарищ майор, а если я брошу перед вами несколько картошин и спрошу, где должен быть командир?
– Когда как. Когда впереди на лихом коне, а когда в тылу.
– Это потому, товарищ майор, что фильм «Чапаев» Вы смотрели, а религиозных законов не знаете.
– Конечно, не знаю. Я же в бога не верю.
– Я тоже не верю, но знаю, что православные крестятся, закрывая крест, вот так – Александр показал. – А тот шпион перекрестился по католически. – и Александр перекрестился по католически. – Открывая крест.
– Ясно. Запомню.
– Разведка чаще всего именно таким образом выявляет чужаков. Пропели вы, например мне: «Потому, что без воды», а я стою как истукан и не знаю что и зачем. А советский человек сразу ответит: «И не туды, и не сюды».
– Спасибо за науку – рассмеялся майор.
Они пошли в кабинет, где с его сотового перепечатывали книги. Команда заканчивала вторую книгу, но это была уже другая команда. В ней были только женщины. Александр ещё раз объяснил, как переходить к новой книге.
Потом они поужинали, и Александр опять оказался в своей комнате.
А в 21.30 к нему пришёл майор и сказал, что они срочно вызваны к товарищу Сталину.
Иосиф Виссарионович Сталин
В приёмной сталинского кабинета, его осмотрел серьёзный офицер лет пятидесяти. У офицера были три ромба на петлицах и два ордена.
Александр не помнил лица Власика, но предположил что это он.
– Николай Сидорович? – полувопросительно спросил он.
– Николай Сидорович. – чуть удивленно, но строго ответил мужчина.
Он тщательно ощупал карманы Александра. Пощупал плечи и сказал:
– Заходите.
Но сам Власик в кабинет не зашёл.
Сталинский кабинет выглядел совсем иначе, чем Александр представлял его по фотографиям.
Это был небольшой зал, в углу которого стоял огромный стол с двумя тумбами по краям на изогнутых ножках. Середина стола была обтянута зелёным сукном, на котором слева стояло два телефона, золотистый, на высоких рычагах и чёрный. По краям стола были две стопки бумаг, высотой сантиметров по тридцать, посредине лежала тонкая красная папка и пачка папирос. Пепельница, в которой лежала знаменитая трубка, была справой стороны. К этому столу был приставлен ещё один, чуть пониже и раза в два длиннее. Но стол был приставлен не посередине большого стола, а несколько левее.
За большим столом сидел Сталин, а с левой стороны длинного стола, но рядом с большим столом, сидел Берия.