Но тут появляется Силя, он мой главный критик. Естественно, он в бахилах, маленьких таких бахилках, халатике, масочке и даже шапочке – больница, ничего не поделаешь. Кстати, на бейджике у него написано: «Мануальный терапевт Сильвестр Дуров», надо же. Стоит так передо мной, смотрит хитро и тут в отделение ввозят каталку. Как в американском кино, ее очень быстро катят, рядом бегут люди, держат капельницу, что-то кричат. В кино ее обычно катят по длинному коридору, а так как я врач нашей больницы и коридоров длинных у нас не строят, у нас вообще экономят на медицине, то катают ее вокруг меня и кричат: «Где доктор? Срочно нужна операция!». Я сначала делаю вид, что очень занят, и делегация с больным устремляется к собаке, внимательно вслух, хором, по слогам читают: «Ма-ну-аль-ный те-ра-певт», потом снова ко мне, а нас только двое в коридоре, Силя и я. Я пытаюсь ненавязчиво прикрыть свою бирку, но цепкие руки одергивают мои пальцы, и все хором читают: «Хирург, единственный хирург в этой больнице и другого искать бессмысленно». Меня хватают и везут в операционную на каталке поверх больного, а пес смотрит нам вслед и довольно улыбается.
Так, с помощью фантазии, я перебрал уйму специальностей. Но вероятность приема на работу возрастала только в случаях рассмотрения вакансий вахтера или охранника.
Форма мне не шла никогда. Еще в бытность начала милицейской карьеры начальство пару раз пробовало меня обряжать в положенные мне по должности туалеты, но результат был удручающий. Из-за моей худобы весь форменный ансамбль казался висящим на вешалке, наличие моего тела в данной композиции выдавали только худые длинные ладони и тоненькая шея с непомерно огромным кадыком.
Казалось бы, лицо должно проявлять мою человечность и индивидуальность на фоне серого мундира, но головной убор под названием «фуражка форменная» преображал мою физию до такого идиотско-отстраненного вида, что казалось, голова тоже казенная и выдана вместе с формой для ношения на службе и в особо торжественные моменты.
Вот и сейчас мой вид в казенном одеянии поразил моих работодателей. Осмотрев меня с ног до головы, они приняли решение, что дежурить я буду ночью, дабы не вгонять в ступор посетителей и работников учреждения. Хотя вид у меня был намного лучше, чем в милицейском сюртуке. Черная форма охранников нашей страны – вещь, как мне кажется, загадочная и немного магическая. Преображает она не только внешний вид самого, казалось бы, наипростого пресненького человека, но и его мировоззрение.