После я сходил в медпункт, где сдал кровь на анализ, был бегло опрошен усталым врачом о самочувствии. Доктор чем-то напоминал мне певца Розенбаума. Он был лысым и обладал шикарными усами. В его усталых глазах было столько грусти, что мне казалось, после очередного тяжелого вздоха он достанет из-под стола гитару и запоет что-нибудь протяжно-лирическое. К счастью, доктор петь не стал, спросил, как мне спится и, не дослушав мой рассказ о странных снах, сказал, что я свободен.
Далее шел главный пункт сегодняшнего дня. Я должен был посетить основное помещение проекта, сам рай. Как раз это место искать не пришлось, почти все пути вели к самому большому по протяженности коридору, опоясывающему главное помещение всей базы. У необходимой мне двери, я бы даже сказал ворот, меня встретила охрана.
В отличие от привычных мне зловещего вида сотрудников в штатском это были военные. Три просто огромных мужика в камуфляже с огромными автоматами или пулеметами, я в этом не разбираюсь, стояли почти без движения. Их лица не отличались какой-то неприязнью или пренебрежением ко мне, им просто было все равно. Единственное, что я услышал от них: «Пропуск».
Увидев недоумение на моем лице, спросивший просто и понятно дал мне понять, что без пропуска ходу нет. Он поудобнее перехватил в своих огромных руках оружие и едва уловимо покачал головой, после чего я стал неинтересен для всей троицы. Не знаю, как долго я простоял бы с глупым выражением лица, глядя на пурпурно-алые береты охраны, если бы в коридоре не появился один из обладателей костюма и людоедского выражения на лице. Я с таким усердием кинулся к нему наперерез, что полный пофигизм ко всему окружающему слетел с его лица, уступив место детскому удивлению.
– Я Петров! – я начал сбивчиво объяснять сложившуюся ситуацию. – Мне вон туда надо, а они пропуск.
Лицо перехваченного мной человека становилось все угрюмее и недовольнее. Я показывал схему и список дел, рассказывал откуда пришел и что я Петров, и я вроде как работаю здесь, а пропуска мне не выдавали. На недовольном лице процесс формирования брезгливого выражения остановился на упоминании мной Дамира Анотовича. Поток моей сбивчивой речи мужчина в костюме прервал взмахом руки, одарил меня взглядом полного превосходства и пошел в сторону камуфлированных великанов.