Мама не смогла найти своего отца потому, что его просто уже не было на свете.
Он жил в израненном пороками сердце её старшей сестры – Роны.
Он жил в душе их младшенького – Миши.
Он жил в её уставшем сердце.
Но отца она всё-таки нашла.
Не своего.
Моего.
И найдя, вышла на свободу сама и вытащила на свободу его.
Эта история ещё ждёт своего гениального писателя.
А план!
Женщины – они бесспорно умнее многих Мужчин!!
План мамы был гениален!
Ратушная Л. П. Этюды о колымских днях // Урал. – 1999. – №7.– С. 107—135.
Что это? Повесть? Рассказы? Эссе?
Или это мемуары?
Но ведь мемуары обычно пишут известные люди. Кому интересна молодость обычного, ничем не примечательного человека? А может быть все-таки интересна именно тем, что и у непримечательных людей молодость всегда богата событиями. Или может быть это кусочек истории страны? Потому что я – только песчинка в море тех, кто провел молодость на Колыме и не по своей воле. Но мне выпала радость полюбить и быть любимой, и это случилось там, за семью замками, в белых завьюженных сопках. И это светлое чувство всегда согревало меня и давало возможность дышать даже тогда, когда дышать было невозможно.
Здесь не будет стройного изложения по времени, ибо едва ли можно и нужно рассказывать все. Но здесь не будет и определенного сюжета. Это будут воспоминания о днях, проведенных на краю света. Немножко коснусь и самой дороги, приведшей на Колыму, – Таганской тюрьмы (на сегодня стертой с лица Москвы) и приволжского лагеря.
Еще раз спрашиваю себя – нужно ли писать, когда уже написан «Архипелаг
ГУЛАГ»? Но «Архипелаг ГУЛАГ» – не повесть и не роман, это – энциклопедия, это – монография. Я же буду говорить лишь о тех днях, о тех случаях, что запали в мою душу и запомнились.
Случаи разные.
Когда человека жизнь выбрасывает в житейское море без груза вещей, без дома, в возрасте 17—18 лет, когда в голове одни мечты, которые реальная жизнь и не пытается осуществить, человек часто вступает в конфликт с обществом. Как правило, такие конфликты заканчиваются изоляцией от общества. Для этого всегда существовало огромное количество Указов. Одним из них был Указ от 4.06.47 «Об усилении борьбы с государственными и вольными хищениями», проще – воровством.
Человек, вынесший с фабрики катушку ниток, либо унесший со стройки никому не нужные остатки пиломатериалов (вязанку дров), мог угодить под этот Указ. В то время в деревянной Москве эта вязанка на одну топку стоила 10 рублей, а буханка хлеба на рынке 150—200 рублей (имеются в виду цены, существовавшие до 15 декабря 1947 г. – дня отмены карточек и начала денежной реформы). Попадались люди и за мелкое воровство. А сроки согласно Указу были огромными – от 5 до 25 лет.