Я долго думал, как мне устроить медведям «весёлую жизнь». Они терроризируют моё сознание, не суют лапы в мой прижим. И вот однажды меня осенило – надо построить лабиринт, тоннель и приучить их к переходам, входам, ступенькам, чтобы они не боялись там бродить. А уж потом сверху я буду обрушивать на них массы льда или ранить их из боковых, малых ходов копьём.
Сооружение этого лабиринта заняло у меня два года. Но…
Оно так никогда и не сработало, просто стало ненужным, после того как я нашел более эффективное оружие. А потом… Медведей просто не было! Может они и были, но в лабиринт этот мой никогда не заходили. Почему я их всегда считал тупыми – нет, они мудрее чем некоторые наши вожди, которые просрали Союз Советских Социалистических Республик!
По этому лабиринту мне самому понравилось бродить время от времени. Я даже достраивал его потом для самого себя.
Так люди бродят по своим воспоминаниям, пишут мемуары (где всё переделывают, разговаривают и спорят сами с собой, как тот профессор, который об этом своем мяче писал, как обединственном друге. Они выставляют себя лучше (чище), мудрее или мудрёнее).
Надеюсь, мои записи на обоях к ним не относятся. Эти записи просто служат свою нелегкую службу и не дают сойти мне с ума.
Я труженик. Мне надо было чем-то заняться. Я сделал лабиринт. Когда меня стали интересовать звёзды, я пытался превратить его в ледяной календарь (как Стоунхендж). А в записках профессора Тейхриба я прочитал, что Стоунхендж вовсе не был обсерваторией, а просто футбольным полем, где кельты гоняли футбол отрубленными головами своих врагов и бухали эль за победу!
Что-то вышло похожее с моим лабиринтом, я часто гоняю здесь свой черный мячик под названием Кулуангва, но наматывать здесь километры стало сложнее.
Когда-нибудь я точно вернусь домой!
До сих пор я живу без чувства Страха за свою жизнь.
Настоящего Страха, когда сереешь лицом и проваливаешься в мерзкий, хлюпающий поток холодного пота. Три вопроса возникает у человека, когда он ставит перед собой задачу, пытаясь чего-то достичь.
Сколько я уже отшагал до сегодняшнего дня? Где я сейчас? Сколько еще осталось, если осталось вообще? Но мы не песчинки, мы можем идти против ветра!
Если даже на один из этих вопросов невозможно ответить, в человеке ничего не остаётся кроме бесконечной усталости, неуверенности в себе и бесконечного же Страха. Поэтому я пытаюсь держать в голове ответ хотя бы на один вопрос. Последний.