– Это как? – ухмыляется Марк.
– Как будто ты больше не способен на чувства. Пытаешься жить как раньше, но ничего не выходит.
– Говоришь загадками.
Я поворачиваюсь к Марку. Он стряхивает пыль с дорогих брюк и сталкивается со мной взглядом.
– Представь, что ты глубоко под водой. Ты почти уверен, что шансов выжить нет. А потом видишь лучи солнца и все-таки выплываешь. Но только никто этому не рад. Они ожидали другого. Не тебя. – Я убираю руки с прутьев качели и жду, когда парень начнет говорить, чтоб перебить его. – Думаю, яснее ситуацию не описать. Здесь нет загадок, Марк. Просто неприятная правда.
Я спрыгиваю с качели и оставляю парня одного.
– Что если нас найдут?! – судорожно кричит в трубку мужчина. Он теребит в руках четки и нервно ходит по едва освещаемому помещению. – Придется повременить с выкупом. Почему?! Их было десять! Десять! Считать умеешь?
Он поворачивается и практически смотрит мне в глаза. Я приседаю на корточки возле двери. Боюсь быть замеченной. Сырость наполняет комнату страхом. Тим нервно перешептывается с парнем в синей рубашке. Блондинка истерит, перебивая остальных. Я их не слушаю. Щелчок. Становится страшно. Сердце так быстро колотится, что вот-вот выпрыгнет из груди. Снова щелчок. Потом еще раз.
Открываю глаза. В комнате темно. Я вся в поту. Сажусь в кровати. Голова идет кругом, а перед глазами пелена. Слышу шорох, поворачиваюсь на звук. Содрогаюсь всем телом, когда обнаруживаю в дверях силуэт.
– Кошмар? – отец делает шаг. Его лицо освещает круглая луна. Он замечает мое состояние и молча выходит из комнаты. Тут же возвращается с градусником в руках.
Папа встряхивает его пару раз и протягивает мне. Приказывает занять горизонтальное положение.
– Воды… может? – растерянно спрашивает он.
– Все нормально. – Я засовываю градусник в подмышку и укрываюсь одеялом.
– Не знаю, что там обычно Зара давала при температуре. Может, чай с лимоном? – Отец мнется у кровати и пытается сгладить неловкие паузы.
– Не надо, – создаю я нежеланное молчание.
Через какое-то время возвращаю градусник. Папа крутит его в руках, пытаясь поймать свет луны на шкале. Потом неодобрительно качает головой.
– Не критично. Я позвоню утром классному. Завтра отлежишься. Станет хуже, зови.
– Хорошо, – соглашаюсь я, натягивая одеяло до подбородка.