Странным образом невозмутимость Копченого и его кошачий «фатализм» (да простят читатели такое бурное словосочетание) придали Харонычу уверенности в себе и в необходимости ухода из «Черного лебедя». Безусловно, Лазарь бы простил дворецкого и оставил жить как раньше. Но Хароныч осознал, беседуя с котом, что жить надо так, будто плывешь по течению, не пытаясь перевернуть события вверх дном. «Созерцай, а не созидай!» – лозунг Копченого, который Хароныч понял по-своему: живи как живется, и будь что будет. А потому отправился туда, куда его тянуло по-настоящему – к Амалии. Он сделал над собой усилие и, возможно, не прогадал. Но это осталось за рамками новеллы. Галандров, как и его герой-писатель Енисеев, предпочитают недосказанность, предоставляя читателю самому поставить последнюю точку – и каждый поставит свою, исходя из своего понимания и новеллы, и жизни. А кто окажется прав? Это уже неважно. «Ночь слишком темна и таинственна, чтобы полагаться на собственное зрение»…