Сразу за деревьями до самого горизонта раскинулось открытое пространство. Открытое – значит, опасное. И это были не хуторские поля, сады или огороды, на которых можно хоть чем-то набить брюхо. За рощей лежала холмистая степь, поросшая полынью и ковылем. По степи вилась старая грунтовка. Впрочем, не очень старая: судя по всему дорогой все же пользовались. Но куда она ведет? И как долго придется по ней идти, чтобы хоть куда-то попасть? Увы, для длительного перехода у них сейчас все равно нет сил.
Обратно Борис вернулся в расстроенных чувствах.
– Ну и? – спросила Наташка.
– Ничего, – хмуро ответил Борис. – Вода есть, а вот еда…
Он вздохнул. Даже лягушек здесь не слышно.
– Хоть землю жри! – Борис тряхнул головой. Большим специалистом по выживанию в дикой природе он не был. А Наташка?
Борис покосился на девушку. Чернявая провела с дикими немало времени и должна же была хоть чему-то у них научиться?
– Понятно… – безнадежно протянула она.
Судя по ее тону, науку выживания Наташка тоже освоила не так, чтобы очень.
– Там есть дорога, – вновь заговорил Борис. – Наверное, ведет к какому-нибудь Хутору. Только идти придется по открытому пространству.
– И далеко мы с тобой, конечно, не уковыляем.
– Но если все-таки доберемся до Хутора… – начал он и не закончил.
– Если доберемся? – фыркнула Наташка. – До Хутора? До хэдовской тресовозки – вот куда мы доберемся, если высунемся из «зеленки».
Борис нахмурился.
– И что ты предлагаешь? Сидеть здесь и подыхать от голода?
– Сидеть – да. Подыхать – нет. – Она повернулась к нему. Их взгляды встретились. – Зачем подыхать, если пища перед нами?
– Что? – не понял Борис. – Какая пища?
Чернявая кивнула на трупы.
– Наташа, – Борис ошалело уставился на нее, – Ты это всерьез?
– Они, – еще один кивок на мертвецов, – ели людей и тем выживали. Теперь наша очередь.
– Постой-постой! – Борис поморщился от неожиданной и неприятной догадки. – Ты уже пробовала… Ты ела ЭТО?
Она неопределенно мотнула головой.
Вообще-то такой ответ можно было истолковать двояко. Возможно, что определенную школу выживания в диких землях Наташка все-таки прошла.
Еще с минуту они молчали.
– Ну, так что? – снова заговорила Наташка. Голос ее был тихим и слабым. – Будем подыхать или будем жить?
«Ну, так что? – отозвалось в голове Бориса, – Подыхать? Жить?»