Широкое лезвие блеснуло у самой шеи. Мясник по инерции шагнул вперед, предусмотрительно прикрывая голову левой рукой. Но Борис бить не стал. Сам не стал. Уклонившись в последний момент от тесака, он подался влево – к очкарику, прямо под свистящую в воздухе гайку. Прямо и чуть-чуть в сторону…
Ему удалось перехватить бьющую руку и цепь. Борис резко рванул оружие на себя. Вырвать намотанную на чужой кулак цепуру, правда, не смог. Да он и не особенно рассчитывал на это. Зато ему удалось изменить траекторию движения кистеня. Гайка со скоростью пули полетела по дуге за его голову, цепь хлестнула по плечу.
Хрястский стук. Вскрик.
– Ох!
Это уже сзади, за плечом и за головой. Получилось!
Краем глаза Борис успел заметить, как тяжелая гайка, перелетев через поднятую руку мясника, заносившего мачете для нового удара, впечаталась ему в голову.
Дикий рухнул навзничь. Эх, перехватить бы тесак. Так ведь очкарик с кистенем не позволит. Ладно, зато один противник был на какое-то время выведен из строя. Уже легче.
Теперь нужно разобраться с другим. Не выпуская цепи из руки, Борис дернул очкарика к себе, намереваясь пребросить его через спину.
Тот, однако, оказался не так прост. Неожиданно шагнув вперед, он сам сократил дистанцию и первым нанес удар. На челюсть Бориса обрушился обмотанный цепурой кулак.
Борис успел поднять плечо и прикрыться. Удар прошел вскользь и был, конечно, послабее удара раскрученной гайкой. Но тоже – хорошего мало.
Клацнули зубы, в глазах заплясали звездочки. Цепные звенья содрали кожу на щеке. От резкой боли Борис на миг ослабил хватку.
А очкарик – р-р-раз! – уже рвет кистень на себя.
Цепь резанула по ладони. Кулак пришлось разжать.
Взмах: очкарик бьет снова.
Борис присел…
Гайка просвистела над головой.
… и резко крутнулся на месте, выбросив ногу.
Подсечка. Очкарик падает на спину. Борис наваливается сверху, прижимая кистень противника коленом.
Теперь намотанная на кулак цепь только мешала очкарику: она словно приковала правую руку дикаря к земле. А свободной левой он уже ничего не мог сделать против кулаков Бориса.
Борис бил почти без замаха, коротко, сильно и быстро.
Справа-слева, справа-слева…
Рассыпались по траве стекла очков, разлетелись сломанная оправа и гнутые дужки.
Отчего-то особенное удовольствие Борис получил, когда разбивал очки на лице дикаря. Наверное, потому что не вязалось одно с другим: эти интеллигентные профессорские очочки и дикарь-людоед, нацепивший их на свой куцый нос.