– Да уж, моложе. – Темченко усмехнулся и с горечью проговорил: – Я все никак не могу привыкнуть к тому, что мне почти сорок лет. Ведь еще несколько дней назад мне было всего двадцать два.
– Странное, наверно, ощущение.
– Не то слово. Садись на стул!
Глеб подошел к кровати и уселся на белый венский стул.
– Телевизор уже смотрел? – поинтересовался он у пациента.
– Да, – ответил тот.
– И как тебе наш мир? Впечатляет?
– Скорее, пугает. Компьютеры, сотовые телефоны, крутые тачки, заграничные товары в свободном доступе… Все это похоже на фантастику. Если, конечно, телевизор не врет и показывает правду.
– Он не врет, – сказал Глеб. – Товаров действительно много. А вот хороших людей мало. Впрочем, они всегда были в дефиците.
Глеб потянулся к карману пиджака за электронной сигаретой, но вспомнил, что в больнице курить нельзя, и со вздохом положил руку на колено.
Все это время пациент наблюдал за ним изучающим взглядом.
– Откуда я тебя знаю? – спросил он наконец.
– Сам скажи, – отозвался Глеб небрежно.
Некоторое время оба молчали, разглядывая друг друга. Первым молчание прервал Темченко.
– Кажется, я вспомнил. – Он снова внимательно вгляделся в лицо Корсака. – Школа, да? Ведь это было в школе? Ты тоже там учился, верно?
– Все мы учились в школе, – ответил Глеб. – Этой пытки не удалось избежать никому.
– Ты меня не помнишь? Совсем не помнишь?
Корсак молчал, и, казалось, что смотрит он не на взволнованное лицо пациента, а куда-то мимо.
– Я Андрей Темченко! Ты звал меня Тьмой! Глеб, ты правда меня не помнишь?
Корсак вздохнул.
– Помню. Конечно, помню. Ты – тот ненормальный мальчишка, который воображал себя колдуном.
– Верно! – Андрей облегченно улыбнулся. – Значит, я не ошибся. Это радует.
– А я рад, что смог тебя повеселить, – сказал Глеб.
Они помолчали, продолжая разглядывать друг друга.
– Значит, ты теперь журналист? – снова заговорил Темченко.
– Угу.
– Расскажи мне.
– О чем?
– Обо мне.
Глеб пожал плечами:
– Да нечего рассказывать. Мы с тобой не виделись с самой школы. То есть уже лет двадцать пять.
– Для меня прошло всего пять лет, – тихо произнес Темченко.
– Ну, значит, тебе и карты в руки. – Глеб пожал плечами. – Мне правда нечего тебе сказать. Прости.
Дверь приоткрылась, и в палату заглянул доктор Чурсин.
– Пора заканчивать разговор, – строго сказал он.