Русский пробыл в конторе недолго, вышел еще до полудня и все так же, не торопясь, направился в гавань.
– Интересовался судами, отправляющимися в Нарву, – поспешно доложил Михаэль.
Гюнтер задумчиво кивнул:
– Я тоже слышал. Что ж, пошли в порт.
Из всех, отходящих в Нарву – и далее – в Новгород, кораблей, русского интересовали исключительно двух– и трехмачтовые суда, большие и надежные, каковых, если отбросить традиционно одномачтовые когги, оказалось четыре: трехмачтовая каракка «Святая Инесса», два нефа – «Золотая Дева» и «Бургундия», плюс новомодный двухмачтовый когг «Сигизмунд», недавно сошедший с гамбургской верфи.
По словам матросов, «приятный молодой человек» расспрашивал именно о надежности и мореходности судов, а также об их охране, никаких особых поручений не выказывая – кому-либо что-либо в Новгороде передать вовсе не просил.
– Зачем тогда приходил? – недоумевал Михаэль.
– А помнишь, в прошлый раз мы на «Бургундии» грамотку перехватили?
– Да-а… – Молодой агент довольно прикрыл глаза и чуть было не споткнулся. – Обещанную награду нам, кстати, так и не выплатили! А сколько уже времени прошло? Безобразие!
– Согласен, – отрывисто кивнул дядюшка Гюнтер. – В удобный момент напомню об этом герру Енеке.
– Х-хе! Давно пора напомнить, давно.
Войдя на постоялый двор, молодой человек в светло-голубом плаще с улыбкой кивнул хозяйке:
– Доброго здравия, любезнейшая госпожа Магдалена.
– И вас храни господь, герр Теодор. Не жарковато в плащике-то?
– Да нет, знаете ли, ветрено нынче.
– Вам обед, как всегда, в апартаменты подать?
– Да уж, сделайте такую милость, любезнейшая госпожа.
Герр Теодор еще раз улыбнулся хозяйке – пышнотелой, лет тридцати пяти даме с выбивавшимися из-под апельсинового цвета чепца медно-рыжими кудряшками – и, провожаемый загадочно-томным взглядом (хозяйка явно благоволила своему молодому постояльцу), поднялся на второй этаж, где снимал небольшую – зато с отдельным входом – комнату, пышно именуемую «апартаментами» и соответствующим образом стоившую. Что ж, за удобства нужно было платить – а деньги, слава богу, имелись.
Войдя в комнату, молодой человек уселся за стол и, пододвинув к себе стоявший на нем массивный ларец, открыл крышку. Губы юноши тронула легкая и немного презрительная усмешка: вот эта жемчужная пуговица лежала вовсе не так близко к стенке, а эта вот лента – совсем не той стороной… А в общем-то, нынче покопались аккуратно, почти и не заметно. Интересно, как в вещах?