Курс флотилии тайны не составлял – как всегда, через Нарву и Ревель в Стокгольм – за медными крицами, – оттуда в Любек, ну а дальше – домой. Правда, пассажиров на этот раз не брали, всем кормчим хозяин строго-настрого наказал говорить, мол, все места заняты.
– Говорят тебе, все места заняты! – так и объясняли в конторе на ладожской пристани настырному ганзейскому немцу, только что прибывшему из Новгорода на большом челне. Такие рейсы – Новгород – Ладога и обратно – выполнялись регулярно, ибо крупные морские суда в Новгород по Волхову не поднимались – пороги! – а разгружались и стояли в Ладоге.
– Ну, как же, как же так? – заламывая руки, причитал немец. – О, майн гот! Я же опаздываю… и так на этот караван рассчитывал. Ну… может быть, как-нибудь все же можно, а? Я бы заплатил.
– Сказано же – нету местов! Раньше надо было приходить.
– О, боже!
– Ты вот что, господине хороший, – смилостивился приказчик. – Тут на якоре длинный такой кораблик стоит, видел? Трехмачтовый.
– О, я, я! – обрадованно закивал немец. – Видел. И что это за судно? Оно тоже отправляется в Стокгольм, да?
– До Готланда точно доберешься, а там уж и недалече, – покусав перо, усмехнулся конторский служащий. – «Морская Дева» – так тот корабль зовется, запомни. Шкипер с него и матросы тут недалеко, в таверне, гуляют, попутного груза ждут – с василькова вымола им меду в бочонках обещали, не сегодня завтра доставят, а как доставят, так они сразу и с якоря снимутся. Так что не зевай!
– О, благодарю, любезнейший господин! – рассыпался в поклонах немец.
Смешной такой, забавный – в куцем темном плаще, в кургузом кафтанчике складками. На голове засаленный берет с поникшим петушиным пером, лицо бледное, бородка рыжеватая, усики… в левом ухе – золотая серьга.
«Морская Дева» снялась с якоря еще раньше, чем отчалили суда Федора Тимофеевича. Даже меда своего не дождались готландские немцы, отплыли вмиг, видать, решили, что нечего тут больше ждать.
– Славный корабль! – стоя на высокой корме выстроенной на стокгольмской верфи каракки «Святой Георгий», Егор проводил взглядом таявшее в утренней туманной дымке судно. – Ходко идет.
– Так парусов много и мачты высокие, – покивал невысокий, с сивой окладистой бородой боцман. – К тому ж и шкипер опытный – это сразу видать. Да здесь они еще и наверняка лоцмана взяли.