Налил себе рюмку и предложил тост.
– Давай, лучше выпьем за ребят с нашего выпуска, Пашку и Витьку. Помнишь их? Погибли геройски в первую чеченскую!
Петрович свел свои суровые полковничьи брови и встал, громыхая стулом.
– За них грех не выпить!
Поднял палец.
– Не чокаясь!
***
За более чем двадцать лет службы у них накопилось достаточно сослуживцев, которых надо было вспомнить, не чокаясь. Итогом этого стало то, что личный водитель Петровича отвез Сергея Павловича домой уже ближе к полуночи и помог подняться в квартиру. Даже ключ вставил в замочную скважину.
– Дальше не надо! Дальше я сам!
Сергей Павлович не хотел, чтобы кто-то посторонний видел как он живет. Не хотел кому-то показывать не распакованные коробки, не собранную мебель, диван без простыней и узлы с книгами. Пыльный экран телевизора и старый ноутбук на табуретке на кухне. Холодильник и немытую посуду в мойке.
При этом те же двадцать же лет службы научили Сергея Павловича просыпаться рано утром, ровно в семь часов утра несмотря ни на что. Как штык. Упал – отжался. Отсюда и до обеда. Все это сидело внутри него, и поэтому ровно в семь утра глаза открылись сами.
Даже без будильника. Похмелье было страшное. Аспирин, крепкий чай, холодный душ, немного «Энтеросгеля» для абсорбции и плотный завтрак позволили справится с токсинами. А дальше?
Утро пенсионера всегда было в этом плане очень длинным. Особенно холостого. Не надо вставать и куда-то спешить. Можно просто снова упасть на постель и смотреть в потолок. И думать, анализировать прошедшие времена или… вчерашний день. Все зависело от настроения.
Сознание выхватывало какие-то совершенно несущественные моменты. Глаза девушки как две вишни. Шум колесиков чемодана. Наколка на руке Митрича. Что-то рокерское вызывающее и одновременно лживое. И этот как его? Пьер Ришар….
Странный тренер, который был совсем не похож на тех биороботов по созданию чемпионов. Он был какой-то другой. Настоящий. Не фальшивый и от этого совершенно беспомощный против всей той системы, которую выстроил Петрович.
И Сергей Павлович, истосковавшийся по откровенным отношением, вдруг совершенно неосознанно потянулся в его сторону. Ну как больной тянется к стакану с чистой водой, чтобы сделать из него глоток.
Да! Сергей Павлович утром всегда разговаривал сам с собой. «Я был бы рад с таким человеком пообщаться. Просто поговорить. Может быть даже так же как и с Петровичем на повышенных тонах. Но это было бы по любому лучше, чем те же тосты и здравницы».