Хотя толку-то, меня всё равно на эти
раскопки не пускают. Лазают там, копошатся, и всё без меня!
Жадины!
Ладно, я в декрете. Уговорили! А раз
так, то будет праздник и веселье! Погожу пока. Вот подучусь ещё,
покопаюсь в уже имеющейся информации, а потом как выкачу вам кучу
теорий, что замучаетесь проверять. Нет уж, история – это теперь
моё! Только надо хоть одну степень получить… но о том, что для
этого стоит сделать, лучше сейчас прям не думать. Впаду ещё в
тоску…
Да-да, сыночка, согласна с тобой,
есть хочется ужасно.
Я поспешно погладила свой ходящий
ходуном живот.
Не может ничего нас отвлечь от
ожидания этого чудесной, дурманящей, ароматной зайчатины,
переложенной лучком, синей петрушечкой и подобия чёрного перца
горошком. Ни одна тайна нашей планеты сейчас не могла перебить этот
упоительный аромат, который я под сохранкой не чувствую, но так
хорошо представляю.
Чёрт, я сейчас слюной захлебнусь.
«Рау!» – в сердцах взвыла я,
разворачиваясь к двери, обращаясь мыслями к ментальной сети, чутко
настроенную на мои мысленные призывы. Её ведь специально для такого
намеренно поддерживают форкоши, для поддержания связи между нами и
обеспечения безопасности.
Что он там так долго делает, в
конце-то концов?! Бросили меня с Уной и не возвращаются. Даже КУ и
та делом занята за пределами дома.
«Я здесь», – тут же мысленно
откликнулся Рау, явно находясь ещё за дверями, а то и вообще на
улице. Пришлось мне ещё потерпеть немного, прежде чем мой дорогой
младший братишка в посеребрённой инеем шкуре появился предо мной,
таща по воздуху над собой огромную миску с кучей солёных
огурцов.
Наконец-то!
– Где ты ходишь? – сразу же
накинулась я. – Сказал же, быстро вернёшься. И где все? Уже время,
а никто ещё не прибыл! И вы снаружи застряли.
«Подтянутся. Ещё же час».
– Тогда где ты был так долго? Бочка с
огурцами у самого входа же.
«А я из-за мурфов задержался,
разорались что-то».
– Чёртовы куры, как они меня
достали!
«А зачем ты тогда их сюда из центра
перевезла, да ещё утеплённый сарай с автоматическими кормушками
заставила нас с Кижумом поставить?».
– А что на Уну надо было оставить эту
глупую живность? Не верю, что кто-то из гостей захочет ими
заниматься, – чуть рассердившись из-за таких вот вопросов,
напомнила я.
«Но сейчас именно мама ими и твоей
оранжереей занята», – удивился он, останавливая на полпути к столу
глубокую чашу с солёными огурцами переростками.