18 апреля на Царском балу в Зимнем Дворце княжна Мещерская танцевала с Цесаревичем и мимоходом, невзначай, сказала ему, что ей сделал предложение молодой князь Витгенштейн. Сообщив это, «парижская сиротка» невинно спросила Наследника: как он думает, стоит ли ей выходить за него замуж?
Молодой человек испытал потрясение, «чуть не упал, слышав это», и после этого «был как сумасшедший», плохо соображал. К счастью, бал скоро кончился. Придя к себе и несколько успокоившись, Цесаревич заключил, что, может быть, свыкнется с этим положением, но всегда будет сожалеть, что Мария ему «не принадлежала хоть на один час». Дневниковая запись того дня заканчивалась меланхолическим восклицанием: «Прощайте, Дусенька!»
Однако прощаться было рано. Ничего не выходило. Избавиться от мыслей о М.Э. не удавалось. Его дорогая, желанная княжна скоро может принадлежать другому! Боже мой, за что такое наказание! Наследник не мог уснуть, долго ворочался, вставал курить, наконец, решил посоветоваться с умным и деятельным Вово. У них получился долгий, обстоятельный и непростой разговор.
Князь Мещерский уже давно знал об увлечении Наследника его взбалмошной родственницей. Однако до того апрельского дня 1866 года Владимир Петрович не предполагал, что это увлечение столь серьезно. Александр сказал другу, что пойдет на все, готов даже отказаться от прав на Престол, лишь бы соединить свою жизнь с «ненаглядной Дусенькой». Вово был шокирован. Кто бы мог подумать, что у Александра Александровича такая страстная натура, что он во имя любви способен перечеркнуть свою жизнь, отбросить дорогое и возвышенное, пойти на скандал, на разрыв, на всеобщее осуждение, лишь бы обладать этим «бель флёр».
Мещерский умолял не совершать опрометчивого шага, заклинал Цесаревича подумать о России, о своем предназначении, но быстро понял, что доводы рассудка не действуют на высокородного друга. Тогда прибег к другому аргументу. Ну, хорошо, заявил князь, вы откажетесь от прав на Престол, от титула, от положения, откажетесь от всего и женитесь на Мещерской. Но ведь она вас не любит, она не способна любить. Это ведь мелкая эгоистическая натура, испытывающая удовольствие лишь от того, что кружит голову Престолонаследнику. Вово нанес сильный удар.
Александр в душе не был уверен в чувствах княжны, ведь они даже ни разу не объяснились. Он иногда осторожно говорил ей о своих чувствах, но княжна никогда не отвечала ничего определенного. Да, она была мила, она была добра к нему, но ведь это еще не любовь. Беседа с другом Александра не успокоила; она лишь ухудшила его настроение, которое и до того было безрадостным.