В тот же вечер мы получили первые приказы с боевыми наградами. На «Новике» их получили: старший офицер, старший механик, старший штурман и я; остальные офицеры ничего не получили. Между тем на полудивизионе, который в общей сложности совершил меньше походов, чем мы, получил награды весь офицерский состав. Это обстоятельство, конечно, породило некоторое недовольство среди наших офицеров, и они считали себя обиженными.
Я нарочно останавливаюсь на этом незначительном факте, чтобы подчеркнуть, что во время войны боевые награды имеют очень большое значение. Их надо давать очень обдуманно и справедливо, иначе неизбежно разовьется недовольство высшим начальством. Поэтому ближайшим начальникам чрезвычайно важно следить, чтобы офицеров их части не обходили наградами, помня, что каждому человеку дорого, когда ценят его труды, а особенно – во время войны. С этим свойством нельзя не считаться, и его можно широко использовать с большой выгодой для дела в трудных и опасных обстоятельствах военного времени.
2 декабря, после нашего возвращения в Ревель, нам было приказано сдать мины, но самим быть в готовности.
Ввиду этого, на следующее утро, не желая разводить паров, командир вызвал два буксира, чтобы те перетащили нас к заградителю «Нарова». Во время этого перетаскивания, когда надо было остановить инерцию «Новика», буксиры не сдержали его, и он ударился о борт «Наровы», свернув при этом себе, довольно сильно, форштевень. Одновременно старший механик обнаружил разъедание трубы холодильника. Таким образом, неожиданно явилась еще большая потребность идти в док. Пришлось послать телеграмму с просьбой разрешить идти в Гельсингфорс. Вообще нам что-то стало фатально не везти: то погода не удается, то механизмы сдают, то еще что-нибудь мешает; и это нам было неприятно.
В Гельсингфорс нам удалось попасть только через два дня, так как док был занят. Было очень обидно, что совершенно зря мы потеряли много времени.
В доке нас продержали почти две недели. Наконец, все было окончено, и нам немедленно было приказано идти в Ревель – принять мины.
За это время из состава нашей кают-компании выбыл первый минный офицер, и я заменил его на этой должности.
19 декабря мы приняли мины с заградителя «Амур» и стали на свое место в полной готовности.
На следующее утро нам было приказано идти в поход, и мы благополучно добрались до Вердера, где остались на ночь. Погода была благоприятная и почти штилевая.