Элис не стала открывать глаза, просто прислушалась к этому голосу: шорох листьев теплой летней ночью, легкий шепот морских волн, прохлада ясного утра после ночного дождя… Все это звучало, обволакивало и заполняло до краев в одной простой фразе. Разве обычный голос – тем более совсем незнакомый, не тянущий за собой гору воспоминаний, – может нести в себе столько всего? Элис открыла глаза и столкнулась с тем самым мудрым бирюзовым взглядом. Только сейчас она заметила, что волосы у ее нового соседа такого же цвета, что и глаза: они были собраны в хвост серой лентой – свободно и небрежно. Парень стоял к ней боком, опираясь на стол и сложив руки на груди. Острые скулы, узкий подбородок, длинные руки – крепкие, но изящные… Белая футболка и пижамные штаны сидели на нем как-то странно. То ли потому, что он был слишком высок для простой человеческой одежды, то ли картину портила странная форма спины – словно его что-то покорежило в районе лопаток. А вообще, если забыть о последнем, то складывалось впечатление, что он изображал собой ствол дерева – тонкого и красивого, – которое тянется к солнцу, к небу. Или искусную стрелу, которая летит, рассекая…
– Ветер.
Элис тут же вынырнула из своих мыслей. Опять говорила вслух? Боже, как же некрасиво вышло!
– Я…
– Ты Элис, я помню. – Он явно заметил ее замешательство и с легкой улыбкой добавил: – А я – Ветер, так меня зовут.
Что ж, подходящее имя для обладателя такой внешности и голоса. Ветер меж тем сел возле нее на пол и принюхался.
– Мята? – Элис кивнула. – Костра всегда оставляет этот сбор для новичков.
– Всем так плохо по… прибытии?
– Нет, что ты. Чаще бывает хуже – ты отлично справляешься. Многие из нас годами видят такие кошмары, что никакой чай не успокаивает.
– Но почему? Да, это тяжело, и страшно, и больно… Но что должно сниться, чтобы спустя годы так реагировать?
– У всех свои кошмары, Элис. Кто-то был слишком привязан к прошлой жизни, кто-то так и не научился жить новой… А у других за плечами такое прошлое, что кошмары – самое малое из возможных наказаний.
– А кто здесь наказывает?
– Совесть. Как бы банально это ни звучало, но это наш самый жестокий каратель. И еще, конечно, память.
– А что снится тебе? – Элис хотела извиниться за бестактность, но Ветер без малейших колебаний ответил: