Марквелл поднял голову и заморгал, чтобы лучше видеть:
– Не понимаю, о чем вы.
– Доктор, хотя все это чрезвычайно болезненно, вы сейчас кое-что поняли. И если сумеете воздерживаться от алкоголя достаточно долго, чтобы навести порядок в голове, то, возможно, вам удастся вернуться на путь истинный. У вас еще остается крохотный шанс исправиться.
– А что, если я не желаю исправляться?
– К сожалению, и такое возможно. Думаю, вы боитесь смерти, но сомневаюсь, хватит ли у вас мужества жить дальше.
Дыхание Марквелла отдавало алкогольным перегаром, смешанным с мятой. Во рту пересохло, язык распух. Доктор отчаянно нуждался в выпивке.
Он нерешительно попробовал веревки, которыми его руки были привязаны к креслу. После чего, презирая себя за ноющие нотки в голосе, но не в силах сохранять достоинство, он сказал:
– Чего вы от меня хотите?
– Я хочу помешать вам сегодня вечером отправиться в больницу. Я хочу быть абсолютно уверен, что вы не станете принимать роды у Дженет Шейн. Вы стали мясником, потенциальным убийцей, и на сей раз вас необходимо остановить.
Марквелл облизал пересохшие губы:
– Но я по-прежнему не знаю, кто вы такой.
– И никогда не узнаете, доктор. Никогда.
Бобу Шейну еще никогда не было так страшно. Он сдерживал слезы исключительно из суеверного чувства, что открыто демонстрировать страх – значит искушать судьбу и, следовательно, погубить Дженет с младенцем.
Наклонившись вперед в кресле, Боб опустил голову и начал молча молиться: Господи, ведь Дженет могла выбрать кого-нибудь получше меня. Она такая хорошенькая, а я невзрачный, как траченный молью ковер. Я самый обыкновенный бакалейщик, и мой магазинчик на углу никогда не принесет нам больших доходов, но жена меня любит. Господи, она добрая, честная, скромная… Она не заслуживает смерти. Может, Ты хочешь забрать ее, потому что она такая хорошая и ей самое место в раю. Но я не такой хороший, и она нужна мне, чтобы помочь стать лучше.
Дверь в комнату отдыха распахнулась.
Боб поднял голову.
Доктора Карлсон и Яматта, оба в зеленой больничной униформе, вошли в комнату.
Их появление напугало Боба, и он медленно поднялся с кресла.
Глаза Яматты казались еще более грустными, чем обычно.
Доктор Карлсон, высокий и дородный мужчина, умудрялся выглядеть представительно даже в мешковатой больничной униформе.