– Опять к нам? – знакомый смотритель арены теперь играет в другую игру. Смысла которой я не понимаю.
– Да.
– Пакетик одолжить? – издевается. Что-то я уж не верю, что он НеПиСь, разве те умеют так глумиться?
– Справлюсь без него, – равнодушный вид, об него лучше всего разбиваются чужие подколки.
– А у меня есть. – В доказательство он протягивает мне бумажный пакет, с надписью «АэрФрансе». Сука!
– Благодарю. – Как мне удаётся не сорваться, сам удивляюсь! Забираю пакет и, сложив, прячу за пояс. – Пригодится.
– Через пять минут? – Его улыбка так и лучится ехидством.
– А ты хочешь сделать ставку через сколько меня вырвет опять?
– Было бы у кого – непременно! – А он не шут, случаем? Хотя… Как вспомню тот взгляд. Нет, не шут, просто издеваться любит.
– Пусти. – Мне надоело, а он загораживает вход.
– Участвовать или смотреть? – Мгновенно становится серьёзным его лицо. Он как бы даёт понять, что шутки шутками, но работа работой.
– Смотреть.
– Ну тогда на ещё пакетик.
«Сволочь!» – ору я в мыслях, но руки спокойно берут пакет и прячут его туда же…
Оставленное мной место пусто, и я сажусь на него. И всё равно, хоть я и сменил броню, вновь наведавшись к оружейнику, но и в этом более лёгком доспехе сидеть было неудобно. Снял и уложил его рядом. Поводил плечами, покрутил бёдрами и решил оставить стёганный поддоспешник. Он не сильно мешал, а одевать его так же непросто, как и броню.
– Миланский? – Оборачиваюсь на голос. И встречаю знакомое лицо почитателя Джа. Он разглядывает выбранный мной в арсенале доспех.
– Готический, – отрицательно качаю головой. – Разбираешься?
– Не-е. Так, в школе увлекался. Но по мне так чистый миланский.
– Я вот в траве не разбираюсь, хотя в школе и была ботаника. Но к тебе же не лезу!
– Мир, браза, – он разводит руки в стороны. И улыбается открытой и радушной улыбкой.
– Мир. – Только ссор мне тут не хватало. Я даже не знаю где это «тут» вообще.
– А в чём отличие-то?
– Ты сюда меня донимать пришёл или на арену смотреть? – Чувство злости, которое спровоцировал смотритель, готово вырваться из меня на этого растамана.
– Так перерыв на арене! – Его изумление на мой гнев настолько неподдельно, что из меня выходит вся злость, испаряется, как её и не было.
– Отличий много. Но явное и заметное в том, что миланский гладкий. А этот…