– Тебе, друг мой, с горкой, так сказать, от души! – Егор развел руками, наблюдая, как пенящееся шампанское из бокала Максима выливается на скатерть. – Отхлебни! Отхлебни скорей! А я тем временем тост скажу. Первым с вашего позволения. – Он подарил по цветущему взгляду каждому из присутствующих. – Признаюсь вам, друзья, сегодня мне всё кажется особенным. Утром меня разбудил не вопль будильника, а чириканье какой-то нежной птахи. Проснувшись, я был свеж, как юноша. Выйдя из дому, ничего не забыл. Цветы в саду сегодня пахли не цветами, а вишнёвым вареньем, которое мне варила в детстве моя матушка, а солнце в небе было ну точь-в точь, как золотистый оладушек!
– Ты, видно, очень голоден был, Егорушка. – Сияя здоровьем и радостью, произнёс красивый брюнет.
– Как поэтично! – Перебила его девушка, представленная Егором как Надежда Белик. – Голос её был негромким, интонации мягкими, потому её вступление в разговор никому не показалось несвоевременным, в том числе и говорившему. – Чудесная картина, изумительные образы!
– Спасибо, Наденька. Выходит, хоть и не Пришвин я, и не Мамин-Сибиряк, но чувство прекрасного мне не чуждо. – Он с добродушной улыбкой посмотрел на Жоржа. – И всё-таки день сегодня особенный! Я счастлив, что все мы сейчас собрались за этим столом – коллеги, бывшие одноклассники, в общем, – друзья! Я хочу выпить за дружбу. Дружба, как любовь, источник сил, вдохновения и успеха! Без нее жизнь наша была бы. все равно, что шампанское без газа. В общем, нечто, негодное к употреблению. Ах, – тут Егор изогнул брови в гримасе грусти, – моя ностальгия по прошлому пахнет антоновскими яблоками, которые мы воровали в колхозном саду. Вернее, таскал яблоки я, а Макс пытался наставить меня на путь истинный. – Он посмотрел на Максима, но тот, вероятно, не найдя, что ответить, молчал. – Егор на секунду задумался, а затем продолжил. – Ну, я не буду, пожалуй, испытывать ваше и свое терпение длинными тостами. За дружбу! – Он поднял бокал, при этом изрядно расплескав его содержимое себе на пиджак, и большими глотками с жадностью поглотил все, что в нем осталось. Затем с задумчивым видом осторожно опустил хрупкую емкость на место. Лицо его сморщилось, в результате чего нос приобрел вид печеной картофелины средних размеров.
– Приятное шампанское, – произнёс Жорж, – и тост замечательный! А моя ностальгия имеет особый запах – смесь ладана, каких-то волшебных бальзамов, масел и чада от церковной свечи. Им окутано всё моё детство. С тех пор, как семья моя покинула Россию, я нигде больше не встречал его. Это было чудесное время, но воспоминания о нём вызывают грусть, а я не люблю грустить.