***
Сколько я уже иду? День, месяц, год? Я опять начал сходить с
ума. Однообразный пейзаж, одни и те же враги, вечный смрад. Я
ненавижу этот мир, я ненавижу закат, я ненавижу монстров, демонов,
гигантов. Я. Ненавижу. Себя.
Руки работают на автомате, отражая медленные выпады людей.
Очередное копье устремилось в глаз титану, что обратил на меня свое
внимание. Кентавр получил молотом в грудь, намереваясь насадить
меня на свое копье. Очередной минотавр остался без головы.
- Одни и те же движения, одна и та же кровь.
От скуки я начал считать количество убитых мной монстров. На
двух тысячах я сбился со счета, снова считать стало лень. Я шел в
направлении ночи, там, где горизонт был темнее всего. Мой мир
свернулся в точку, в направлении черного неба. Я жаждал всей душой
увидеть ночь. Я хочу покоя.
Сколько бы я не шел. Но моя цель ко мне не приближалась, еще это
усугубилось периодическими смертями, после которых меня забрасывало
не пойми куда.
Так и шёл.
***
Бесконечный поход без ориентиров в пространстве, отсчёта времени
и смены окружения выворачивал моё сознание наизнанку. Я вспомнил
все песни, я вспомнил все науки, которые изучал. Я тренировал
память, запоминая мельчайшие детали встреченных мной монстров.
Память значительно улучшилась и я стал замечать небольшие различия
в мёртвой земле.
Где-то был уклон в два градуса, где-то монстров было больше,
пару смертей назад люди превалировали. Тут монстры сильнее чем
четыре смерти назад, но слабее чем во время двадцать седьмой.
- А что если отсчитывать шаги? Если мне память не изменяет,
скорость пешехода пять километров в час. Длина моего шага это сорок
пять сантиметров, соответственно, когда я пройду пять километров,
пройдет один час. – Бормотал я себе под нос, наматывая пятиметровую
змею на шею какого-то жирафа с телом носорога.
- С этим можно жить. – Легкая улыбка наползла на мое лицо.
Если бы кто вменяемый увидел такую улыбку, то отложил бы пару
кирпичей.
Я иду без остановки девяносто дней. Это десять тысяч восемьсот
километров. Тьма не идет ко мне, мир статичен. Я давно потерял
надежду. Спустя три тысячи двенадцать смертей я теряю себя. Я хочу
опустить руки и ничего не делать. Я устал убивать, я устал
бороться. Я ничего не хочу.
Все больше и больше я напоминаю себе тех безумцев, что с пустыми
глазами нападают на меня каждую минуту. Их оружие давно не ранит
меня, я не чувствую боли. Одежда на мне давно превратилась в
лохмотья, мне нет дела до смены гардероба.