Впрочем, вся показная мощь и дерзость были ориентированы на солдатню, на Стахова же, не привыкшего лебезить ни перед кем, эти понты уже не распространялись.
Звали этого человека Тюремщик.
Никто и не помнил уже, как он, безотцовщина, не потомок ни олигарха, ни политика, ни, на худой конец, звезды эстрады, оказался в Укрытии. И уж только единицы знали о том, что он начиная еще с двенадцатого года жизни имел серьезные проблемы с законом, стоял на учете в детской комнате милиции, а в тот день вообще направлялся в колонию для несовершеннолетних. Лишь по воле слепого случая вместо тюремной клетки он попал в Укрытие, но за тридцать лет, проведенных в его стенах, так никому и не рассказал, за что именно был осужден.
«Вот это – настоящий сталкер, – восторженно рассматривая груду выпирающих из-под одежды мышц, подумал Андрей. – Как же он похож на того актера с обложки диска, что Олег выменял у какой-то девчонки в школе… Как же он назывался? „Хроники Риддика“, во! Как две капли воды. Вот бы уж посмотреть то кино, – продолжал мечтать Андрей, – ну точно, наверное, не отличишь одного от другого».
– Никитич, хорош допросы устраивать, без тебя есть перед кем отчитываться, – буркнул, склонив голову набок, Тюремщик и скорчил кислую рожу. – Сам знаешь, как бывает: туда отправили, а сюда приехали. Чего тут непонятного-то?
– Ну да, ну да, пути вояжерские неисповедимы, – понимающе закивал Стахов.
– Ладно тебе там ворчать, Илья, – подмигнул он и спрыгнул с подножки в громко хлюпнувшую лужу крови. – Спустись-ка лучше сюда, я покажу тебе кое-что. А после будешь свои вопросы задавать. – И добавил тихо, почти неслышно: – Это если не забудешь, о чем спросить хотел.
Стахов очередной раз затянулся, выпустил облако сизого дыма и, важно покачиваясь со стороны в сторону, направился к ступеням. Так уж повелось – если Тюремщик говорит «кое-что», значит, посмотреть будет на что. Об этом знал и Андрей, однажды услышавший историю о том, как Тюремщик доставил в лабораторию чей-то глаз размером с колесо «Монстра», озадачив почти всех профессоров в «Бионике». А тех удивить было ой как непросто. А на прошлой неделе, когда Тюремщик произнес свое «кое-что», в кунге его машины оказалось десять ящиков пятизвездочного коньяка, один из которых благополучно осел здесь, на северной заставе, и был добросовестно уничтожен (без ведома Стахова, разумеется) в течение нескольких дней, за что вечная слава доблестному сталкеру!