– Простите, – втянул шею тот и извинительно улыбнулся, – по старой привычке.
– Здесь мы все на одной должности, Андрей, – напомнил Стахов, облизнув губы. – Сборище смертничков.
Он отложил в сторону пустой котелок, затем, немного повозившись, достал из своего вещмешка алюминиевую кружку, бросил туда щепотку сушеной травы из бумажного свертка, похожего на тот, в котором он хранил табак для своих самокруток, и залил в нее кипятка.
– Чай пить будешь?
Андрей покачал головой. В такую жару о горячем чае ему думать совсем не хотелось.
– И напрасно. – Илья Никитич поднес кружку к губам и легонько подул на парящую жидкость. – Это специальный сбор трав, помогает лучше перенести жару. Таки не хочешь?
– Нет, спасибо.
– Послушай, – Илья Никитич отставил кружку на круглый раскладной столик, – я уже говорил, мы здесь все наравне, между нами теперь нет старшего и младшего по званию, окромя, естественно, Кирилла и старших по борту… хотя эти так, для галочки. То есть я хочу тебе сказать, что не обязательно каждый раз спрашивать, можно ли задать вопрос, потому что – конечно, в чем проблема? Валяй, но ты ведь умный парень, Андрюша, и должен знать, что есть много вещей, о которых мы с тобой никогда не сможем поговорить по душам. Как друг с другом. Ты меня понимаешь?
Пялясь в котелок с остывающей жижей, Андрей все не мог переварить услышанное. Неужели Стахов умеет говорить? Ведь на заставе тот всегда словно играл в молчанку, только необходимые команды изредка слетали с его уст. Такая открытость не могла не радовать Андрея, враз почувствовавшего себя на короткой ноге с бывшим комбатом.
– Так что ты хотел спросить-то?
– А… так какой дорогой решили ехать? Узкой или мастиралью? – наконец определился с вопросом Андрей.
– Магистралью, – поправил Стахов. – Решили, что магистралью, хотя мне эта затея не очень-то по душе. – Он поднес кружку к губам и немного отпил своего чудотворного чая. – Они думают, что так будет быстрее. А по мне, куда ни поедешь, везде весело будет. Хоть по магистрали, хоть по проселочной.
Наступила пауза. Стахов хлебал свой чай, а Андрей в уме материл себя за то, что из множества вопросов, что одолевали его почти всю сознательную жизнь, он не может вспомнить ничего достойного. О чем же спросить? Об Укрытии? Что именно? Ворошить историю? Так наслышан вроде бы. Слухов предостаточно, причем в желании приврать многие рассказчики преуспевали настолько, что иногда невозможно было отделить правду от выдумки. Так о чем же спросить? Может, о нем самом, о Стахове? Да, есть несколько интересных моментов, но спрашивать о них сразу в лоб как-то тупо. О других сталкерах? О ком, например? О Крысолове?