– Эта бутылка явно не в настроении, – сказал метрдотель, после того как верхняя половина пробки, отломившись, раскрошилась.
Теперь он стоял перед выбором: попытаться вытащить из бутылки другую половину пробки под нашими выжидающими взглядами или же удалиться на кухню за квалифицированной помощью.
Простейшее решение проблемы, к сожалению, отпадало: рукояткой вилки или ложки протолкнуть строптивую пробку через горлышко внутрь бутылки. Тогда в бокалы, возможно, попали бы пробковые крошки, – но что с того? Какая разница? Сколько стоило это шабли? Пятьдесят восемь евро? Эта сумма все равно ничего не значит. В лучшем случае она может означать лишь то, что на следующее утро ты обнаружишь точно такое же вино за 7,95 на прилавке супермаркета «Альберт Хейн».
– Простите, пожалуйста, – сказал метрдотель. – Я принесу новую бутылку.
И не успели мы возразить, как он поспешно ретировался.
– Ну да, – сказал я. – Прямо как в больнице. В больнице тоже надо молиться, чтобы кровь у тебя взяла медсестра, а не врач.
Клэр рассмеялась. Бабетта тоже улыбнулась.
– А мне его жаль, – сказала она.
Только Серж задумчиво и серьезно смотрел перед собой. В выражении его лица было что-то почти удрученное, как будто у него отняли игрушку, занимательную головоломку о винах, урожайных годах и сортах винограда. Неуклюжесть метрдотеля косвенно бросала тень и на него. Ведь это он, Серж Ломан, выбрал шабли с прогнившей пробкой. Он-то уже предвкушал стремительное развитие событий: изучение этикетки, одобряющий кивок, пробный глоток. Особенно последнее. Я вдоволь насмотрелся и наслушался, как он потягивает носом, полощет рот, причмокивает, перекатывает вино языком вперед-назад, вплоть до задней стенки горла и обратно. Я всегда отводил взгляд от этого моноспектакля.
– Остается только надеяться, что у другой бутылки такого изъяна не окажется, – сказал он. – Было бы обидно, ведь это восхитительное шабли.
Он явно находился в затруднительном положении. Ресторан тоже был выбран им, его здесь знают, мужчина в белой водолазке специально вышел из открытой кухни поприветствовать его. Интересно, как бы развивались события, если бы ресторан выбрал я, другой ресторан, в котором он еще не бывал и где метрдотелю или официанту не удалось бы открыть бутылку вина с первого захода; он тогда как пить дать сочувственно ухмыльнулся, покачал головой, – да, я знаю его как облупленного, – смерил бы меня взглядом, в котором ясно читалось: этот Паул всегда приводит нас в самые нелепые места…