Я не выдержал и прыснул. Ракитин, тоже пряча улыбку, быстро глянул на меня и поинтересовался:
– В трупе или в позвоночнике?
– Что? – не понял Велесов.
– В ком Амиев признал своего брата?
– А… ну да, простите, действительно глупо вышло. – Лейтенант покраснел как рак, откашлялся в свой пудовый кулак и продолжил уже нормальным человеческим языком: – Короче, по словам охраны, вчера около полуночи Ильхан Амиев заявился сюда в апартаменты в компании с девицей, которую бодигарды ранее не видели. Но, поскольку «слово шефа – закон», обыскивать ее не стали, тем более что и досматривать-то особо было нечего: девчонка и так уже была почти голая…
– А сумочку? – перебил я.
– Смотрели, а что толку? – кивнул Велесов на труп. – Ежу понятно, оружие тут ни при чем. Шеи у нас сворачивают исключительно руками…
– Можно и ногами, – возразил я, отдергивая гардину.
– Это как? – удивился лейтенант.
– Потом покажу, – пообещал я и вышел на лоджию, укрытую от непогоды полным тонированным стеклопакетом с кондиционером и обшитую натуральной «вагонкой» из розоватого кедра.
– Так вот, возникает вопрос, – сказал Велесов, и я его прекрасно услышал из лоджии (ну, и связки у парня!), – даже два. Кто убил и куда он делся?
– А разве эта «ночная бабочка» не могла Амиеву шею свернуть? – подал голос наконец Ракитин, останавливаясь у открытой двери в ванную комнату.
– Да что она, Шварценеггер или Мата Хари какая-нибудь?! – искренне изумился лейтенант. – Шалава! Соплей перешибить можно.
– Ты ее видел? – уточнил Олег.
– Н-нет, но…
– А Мата Хари, между прочим, пользовалась ядом и пистолетом, но не руками, – злорадно добавил я: этот большой простофиля начинал меня понемногу раздражать.
– Что у вас еще есть нам сообщить, лейтенант? – спросил Ракитин голосом, не сулившим молодому сыщику ничего хорошего в обозримом будущем.
– Ну, девица эта ушла рано утром, сказав охране, что их шеф просил не беспокоить его до полудня – устал очень, а те и поверили. Уж больно девчонка несерьезно выглядела, – закончил несчастный Велесов и умолк, поглядывая то на майора, то на меня.
– Павел, ты меня разочаровываешь, – покачал головой Олег и притушил окурок в огромной хрустальной пепельнице, выполненной в виде какого-то цветка. – Мне перед Дмитрием Алексеевичем неудобно: расхваливаю тут твои способности, понимаешь, а ты – как курсант-первогодок: ни «а», ни «бе»! Нашли что-нибудь?