– При штурме Берлина, – понурив голову, сказал Нестеров.
– Да-а-а… большой кровью досталась нам победа, – покачивая крупной черноволосой головой, тихо произнес военком.
– Могло быть хуже, – попробовал утешить себя Нестеров и снова с улыбкой посмотрел на военкома, а потом перевел взгляд на угольно-черный протез.
– Ну, и что же теперь? – помолчав, спросил военком.
– Теперь? Именно поэтому и зашел. Намерен поселиться в Приреченске.
– Навсегда?
– На весь остаток жизни.
– Почему остаток, товарищ полковник?! На всю вторую половину жизни. Вы же совсем еще молодой!
– Пусть будет по-вашему. Согласен.
– Не заскучаете здесь, в глухомани?.. Может быть, сразу взять курс на областной центр? Там ваши знания скорее пригодятся.
Нестеров отрицательно замотал головой:
– Нет, нет, имею твердую рекомендацию медиков: жить по свободному расписанию, больше быть на природе… К тому же имею давнее тяготение… к одиночеству…
Военком вопросительно взглянул на Нестерова и, озадаченно пошевеливая обкуренными длинными пальцами, сказал:
– Молодой человек и в одиночестве… Как-то не вяжется.
– Вынашиваю замысел одной кропотливой научной работы, – слегка смущаясь, сказал Нестеров.
– Понятно, понятно. Вполне допускаю. – Военком повеселел, оживился, прихлопнул ладонью о стол в чернильных пятнах. – Что ж, будем помогать… В добрый час, товарищ полковник. Начинать надо, вероятно, с жилья. Сейчас я вызову нашего квартирмейстера, посмотрим, что у него есть на примете. Лучше бы, конечно, поселиться у кого-нибудь в частном секторе…
– А нельзя ли, товарищ майор, купить домик? Заприметил я здесь пятистенный домик напротив больницы… Вполне приличный, крепкий еще и, главное, пустой. Окна и двери забиты.
– Наверняка ремонт потребуется.
– Сделаю.
– Попробуйте… Денег хватит?
– Должно бы хватить. Выходное пособие по демобилизации получил, кроме того, за пять лет отпускных начислено, кое-что осталось от фронтовых получек… И дом, судя по всему, покинут. Едва ли дорого за него возьмут.
– Пока деньги не растеклись – покупайте. А пустой дом сейчас не редкость: началась утечка населения в другие места, более обжитые и более светлые. Пока шла война, люди терпели, не было выбора, а теперь что же – мир, свобода передвижения… покой. Непривычно даже: покой.
– И многие, очень многие начинают жить как бы заново, – вставил Нестеров.