В минус первом, цокольном этаже было то же самое, включая бодрствующего охранника за запертой стеклянной дверью. Он был в униформе и с пистолетом.
«Что же у них еще выше?» – испуганно подумал Пирошников.
Лариса Павловна, освоившись с неожиданностью появления Пирошникова, чем и объяснялся почти радушный прием, перешла на прежние тона, установившиеся меж ними еще в пору их первого знакомства. Она почему-то обращалась к Пирошникову свысока, с едва уловимой насмешкой, а он подобострастно, хотя обстоятельства, вызвавшие эту субординацию, давно канули в Лету. Это доказывает, что субординации зависят более от характеров, чем от положения. И сколько ни возносись какой-нибудь майоришко, хоть до генерала, а к подполковнику своему, у кого начинал служить, будет почтителен особо. Впрочем, скорее с почетом проводит на пенсию.
– Так быстро? – встретила Пирошникова надменным вопросом Лариса Павловна. – Вы прямо-таки хват!.. Да еще номера какие! Лучшие номера! – продолжала она, разглядывая ключи с бирочками, которые предусмотрительно захватил с собою Пирошников. – В вашем духе…
– Что вы имеете в виду? – встрепенулся Пирошников.
– А кто комнату Кирилла захватил в нашей квартире? Скульптора? Не вы разве? – язвительно проговорила она.
Господи, все помнит! Все!
– Он мне разрешил, – возразил Пирошников. – У нас семья была.
Лариса Павловна рассмеялась.
– Семья! То-то вы от нее сбежали, от семьи… Ладно, живите. Кто старое помянет…
– Только я не один… – натянуто улыбнулся Владимир Николаевич, показывая из-за пазухи мордочку котенка, которого он не решился оставить одного в незнакомой комнате.
– Вообще-то Джабраил этого не любит, – проворчала Лариса Павловна. – Собак, кошек… Запрета нет, но… не любит.
Она вручила Пирошникову многочисленные бланки анкет и заявлений для аренды жилья и прописки.
– Заполните завтра и пойдете в бухгалтерию.
– Джабраил – это кто? Хозяин? – спросил Пирошников, разглядывая бумаги.
– Да, собственник.
– Купил этот дом?
– Этот дом ему на сдачу дали, – объяснила Лариса. – Там сделка была миллиардная, город задолжал немного и дал сдачу этим домом. Никто его не брал.
– Почему?
Лариса сделала долгую паузу, пристально взглянув на Пирошникова.
– А вы будто не знаете? Плохая репутация.
У Пирошникова в голове моментально зазвучали первые аккорды песенки Брассанса, которого он любил и хорошо знал: «Дурная репутация». Ему стало весело по обыкновению. Вообще обыкновение Владимира Николаевича как раз в том и состояло, что он смеялся, когда надо бы хмуриться, и наоборот.