– Демон, говорят, твой новый альбом – последний?
– Да.
Голос как будто издевается, как будто тот, кому он принадлежит, ловит свой непонятный кайф от этого тихого безоговорочного «да».
– Действительно уходишь? Считаешь, в нашем шоу-бизнесе что-то не так? Если да, то когда это началось?
– Все не так. А началось это, когда артистов перестали хоронить за кладбищенской оградой.
– Э-э…
Как быстро на полированный говорок диджея опустилась пыль осторожности! Понятно, не хочется в самом начале эфира быть благожелательно посланным на три буквы. А от этого персонажа с устрашающим псевдонимом можно ожидать всего.
– Ммм, говорят еще, ты собираешься покончить с полигамностью… Неужели женишься?
– Ну, вероятно, когда-то придется все же это сделать, хотя бы для того, чтобы избавиться от таких вопросов… А вообще, спросите у тех, кто говорит, им виднее.
Разговор за спиной обрывается на полуслове, когда одна из барышень, та, что интересовалась любовью, восклицает:
– Во молодец, а! Обожаю его за это…
– А-а… Волшебный Голос Джельсомино, понятно… Да ведь он урод!
Неподдельное восхищение первой и не менее искреннее удивление второй не оставляют сомнений – над пропастью разного отношения к жизни этих полуподружек держит лишь шелковая тесьма общей тусовки.
– Не-а, он хороший… – мечтательно не соглашается вторая, – побольше бы таких уродов… Да неужели не слышишь – он же просто членом поет!
Поклонница? Ей не надо поворачивать голову, чтобы оценить ту, кто это сказала. Она и так знает, что его почитательницы делятся на три группы. Первая, и основная, – те, кому пару лет назад запал в душу трогательный образ монстра. Когда мудрый продюсер углядел неожиданный в певце-самоучке актерский талант. «Просто с его внешностью не надо тратиться на грим для маньяка!» – шутили тогда острословы. Но и они притихли, когда в конце закрытого показа зал обливался слезами от жалости и сочувствия… нет, не к жертвам – фиг с ними, с жертвами, сами виноваты… А к главному герою – убийце. Вторая группа – странные личности, которым нравятся сами песни, мрачно-романтичные и довольно простые, жестокие и добрые, типа «ты, да я, да мы с тобой, да ты без меня, да я без тебя, это было давно, и вообще все это фигня».
– Вот ведь… а народу нравится! – восхищалась когда-то Лерка, усердно вычисляющая формулу успеха.