— Фу-у-у-ты... ну и запашок... —
брезгливо прищурилась она. — Хоть бы зажевал чем...
Вместо ответа я медленно прошелся по
ней взглядом сверху вниз, остановился в районе «ниже мини-юбки» и
старательно заулыбался.
— Чего уставился?!
— У тебя ноги волосатые.
— Что-о-о-о? — Девица вылупилась на
меня, как морской окунь в витрине гастронома. — Да я... да
ты...
— Елена Викторовна! — прокашлялся
динамик над входом в начальственный кабинет. — Заходите,
пожалуйста.
Жаль, жаль. Такой приятный скандал
наклевывался.
— Ну погоди, я сейчас охрану вызову,
и она тебя в окошко выкинет! — пиная дверь, зловеще пообещала
девица.
— Ты первая вылетишь! — буркнул я и
закрыл глаза.
♀
— Серафим Петрович! — трагическим
шепотом возопила я с порога. — У вас там сидит какое-то чмо...
— А, так вы уже познакомились? —
просиял шеф.
— С кем? — насторожилась я.
— Ну как же? Это Саня, твой новый
напарник!
Видимо, в цвете моего лица произошли
некие пугающие изменения, ибо шеф с несвойственной ему галантностью
выскочил из-за стола, подхватил меня под руку и препроводил к
стулу.
— Леночка! — умоляюще зашептал он,
так косясь на дверь, словно та представляла собой одно огромное
ухо. — Выручай! Это Машин племянник, месяц как из Чечни, после
контузии...
Марья Сергеевна была второй женой
Серафима Павловича, согласившейся на его руку, сердце и язву
желудка уже в бальзаковском возрасте. Нового мужа и детей от
первого брака она строила как заправский прапорщик, что, впрочем,
шло им только на пользу: шеф перестал носить кошмарные клетчатые
пиджаки, курить дешевые папиросы и питаться химически чистой
растворимой лапшой. Правда, немного полысел.
— Заметно, — без энтузиазма
подтвердила я, хлебнув услужливо поданной водички.
— Видишь ли, у парня сейчас
жизненный кризис, депрессия...
— Вижу. — Пьяное хамло в приемной
вызывало у меня исключительно братоубийственные чувства.
— Надо помочь ему адаптироваться к
нормальной жизни, нормальным людям...
Я уставилась на шефа, как баран на
Бранденбургские ворота.
— Серафим Петрович, да я сама
понятия не имею, что это такое! Пусть на завод какой-нибудь
адаптируется или к фирмачам, запчастями торговать...
— Так сопьется же за считаные
месяцы! — горестно вздохнул начальник. — Девушки у него нет, боевые
друзья, кто уцелел, в России остались, а до службы задушевных
приятелей и не было. Марки не собирает, в походы не ходит, спортом
не увлекается. На что ему зарплату тратить? Только водка и
остается!