Еще одним орудием в арсенале сёгуна для контроля за высшими слоями общества было обязательное присутствие при его дворе в Эдо представителей знатных семей. В первые годы правления Токугава их возможные противники должны были оставлять заложников в Эдо в качестве поручительства за собственное примерное поведение, но позднее была создана единая система. Она требовала от каждого землевладельца (за исключением тех, чьи земли находились либо совсем рядом, либо очень далеко от центрального правительства) жить год в Эдоской резиденции, а на следующий – в родном поместье, так что каждому крупному феодалу приходилось совершать ежегодное путешествие либо в Эдо, либо обратно домой. В Эдо нужно было содержать подобающие статусу резиденции, где приходилось пребывать женам и детям вассалов. Эта мера вместе с созданием войск для защиты токугавских замков – дзиро и предоставлением помощи в определенного рода общественных работах обеспечивала как политический, так и экономический контроль над богатыми властителями – ведь постоянные путешествия туда-сюда и содержание двух домов в соответствии с положением влекли значительные расходы денег, времени и усилий.
Остальное население в городе и деревне контролировалось двумя способами. Во-первых, существовало чиновничество, назначаемое местными властями или центральным правительством, и оно действовало через чиновников, которые выполняли функции «полицейских». Другой способ – система обязательств, так что обычный японец редко мог нарушать принятые нормы поведения, не обрекая других на наказание за свой проступок: глава семьи отвечал за всех членов семьи, пятидворки – за каждое отдельное хозяйство, сельский староста – за свою деревню, и за преступление одного из членов сообщества могла быть наказана любая группа.
Никакого подобия конституции не было. Что касается уголовного судопроизводства, префекты, исполняющие обязанности судей, располагали сводом законов, которым руководствовались, но он никогда не публиковался полностью, хотя уведомления о наказаниях за определенные преступления время от времени обнародовались. В принципе не наказывали без признания вины, и это часто вело к тому, что подозреваемого сурово допрашивали. Уголовный кодекс мог быть изменен без всякого предупреждения. Это соответствовало позиции Токугава, основы которой были почерпнуты из конфуцианских наставлений о том, что народу не нужно объяснять существующие законы, а он должен просто делать то, что ему велят.