Взрезать слежавшийся песок,
Чтоб шеи гривистой покатой
Открылся бронзовый кусок.
Мы деревянную рубаху,
Дощатый саван, рассекли,
И, руку вытянув сразмаха,
Он вдруг рванулся из земли.
И никаким не сжат покровом,
Закинул с мощью молодой
Лицо огромное в лавровом
Венке над невскою водой.
* * *
Он так знаком чертою каждой,
Глядящий вглубь морских ворот,
С неукротимой вечной жаждой
Лететь вперед и звать вперед,
В такие он окутан были,
Воспетый кистью и пером,
Что мы почти что позабыли,
Что он когда-то был Петром.
Он не отдельным персонажем
Истории живет.
Но вот –
Почти что безымянным стражем
Он стал просторных невских вод,
Стал нашим молчаливым братом.
Смотря с гранита своего,
Навек он сросся с Ленинградом,
Стал сердцем бронзовым его.
И если обхожу вблизи я
Скалы волнистый пьедестал,
Я вижу:
он – сама Россия,
Ее он воплощеньем стал.
* * *
Один припомнился мне случай
Совсем не пушкинский, иной…
То не был год благополучий.
Еще корою земляной
Укрыт был Всадник.
Год блокады.
Шла Невским девушка. Ее
Могли б изобразить плакаты.
Шинель, ушанка и ружье
Пристали ей.
Широколица,
Приземиста, крепка она.
Перерядиться, закалиться
Ее заставила война.
Она с Днепра, не ленинградка.
Да что еще без долгих фраз?
Волос из-под ушанки прядка,
И пара крупных карих глаз.
Из части в краткий отпуск скорой
Походкой шла она тогда
К одной старушке, у которой
Во флоте сын.
Да, вот беда –
Давно уж девушке ни вести
От моряка. Как понимать?
Ведь часто он писал невесте.
Имеет, может, вести мать?
И валенки ее скрипели
По снегу.
Ранний март. Мороз.
Хоть солнце, но не до капели.
На крышах гривой снег нарос.
Был тихим город без трамвая,
Сугробов замерли валы,
И, яркий воздух разрывая,
Серел в чехле корабль Иглы.
И сквозь сухие прутья сада
Яичной желтизной горел
Край вытянутого фасада…
И тут-то
– начался обстрел.
Качнулся, сдвинутый снарядом,
Глубокий воздух, дребезжа.
И грохнуло почти что рядом.
Из рам шестого этажа,
Стуча, посыпалась фанера,
Осколок свистнул над плечом.
И пухлый снег почти до сквера
Обрызган свежим кирпичом.
И девушка туда, под липы,
Метнулась,
будто бы, укрыв,
Они ее спасти могли бы…
И новый прокатился взрыв.
Троллейбуса промерзлый ящик
Шатнулся, дернул круглым лбом
И набок лег у зданий спящих,
Весь дымным осенен столбом.
Вздохнуть, перебежать к фонтану…
– То – недолеты по мостам…
Пожалуй, этак я устану.
Как странно,
– по своим местам