Кёнигсбергский район Штайндамм был разрушен до основания. Неожиданный налет советской бомбардировочной авиации весной 1943 года отметил руинами несколько кварталов в районе улиц Друммштрассе и Оберролльберг[39], серьезно повредил корпуса университетской клиники в самом центре. Ужасные налеты английской авиации на город в ночь на 27 и 30 августа 1944 года, явившиеся ответом на бомбардировки Лондона, превратили центр Кёнигсберга в смрадно чадящие развалины. В Штайндамме почти не осталось целых домов, повсюду виднелись лишь остовы когда-то роскошных зданий, улицы были завалены грудами кирпича и обломков, для проезда автомашин и трамваев кое-где расчищались узкие проходы-ущелья.
То, что уцелело после авианалетов, обратилось в прах во время штурма города советскими войсками, и когда Брюсов со своими коллегами пробирался вслед за доктором Роде к неизвестному им бункеру, местность вокруг выглядела совершенно неземной, напоминая какой-то инопланетный зловещий ландшафт…
Плутая между развалинами, они наконец оказались около полуразрушенного здания с закопченными стенами. Окликнувшему их часовому профессор Брюсов предъявил пропуск, полученный накануне в центральной комендатуре, после чего группа вошла в здание. Сам Александр Яковлевич так описывал это событие: «Бункер помещался на Штайндамме с левой стороны улицы, если идти от замка, на углу пересечения Штайндамма и Розенштрассе[40] или, может быть, во втором доме от угла. В бункер вела длинная лестница, вход на которую находился с правой стороны дома. Внизу, спустившись на 4 или 5 этажей (точно не помню), мы оказались в прекрасно оборудованном бомбоубежище. Тут были спальни, комната для детей и ряд комнат, служивших, по-видимому, для хранения вещей, как можно было заключить по разбросанным на полу картинам, скульптурам и проч. Но, вероятно, тут уже побывали люди и вынесли отсюда все ценное. Осталось только то, что не стоило и собирать, поскольку оно не представляло никакого интереса. Выбрав две-три лучшие вещи, мы вышли из бункера».
Потом, не раз возвращаясь ко дню посещения бункера, профессор Брюсов вспоминал некоторые важные детали. Так, в беседе с Анатолием Михайловичем Кучумовым, бывшим хранителем Янтарной комнаты в Екатерининском дворце, он рассказывал, что помещения первого этажа дома, расположенного над бункером, были похожи на залы какого-то конторского учреждения. На массивных столах стояло различное оборудование, множество пишущих машинок. Группа спускалась вниз по крутой лестнице, минуя два яруса подземных помещений, двери в которые были заперты. Сопровождавший советских офицеров немецкий ученый сказал, что не имеет никакого представления о том, что находится за дверями. В одной из расположенных в нижнем этаже бункера комнат они обнаружили сложенные штабелями картины итальянских мастеров XVI–XVII веков с этикетками берлинских музеев. После беглого осмотра живописных полотен, покрытых толстым слоем известковой пыли, двери комнаты были заперты, а ключ передан охранявшим здание солдатам.