Переодевшись верлибристом-западником,
Президент бежал за границу,
а в главные города страны вошли японские танка.
Начинался новый (экзотический) виток литпроцесса.
Модернисты
«Как хороши, как розовы мы были!» –
выстукивает некто Игорь Эс;
шлёт розаны Евтерпе на мобильный –
поэт в России умер, но не весь.
Вот прихватив аллюзии, коллажи
и прочий стихотворный инструмент,
Владимир Эм (как прежде эпатажен)
в горчичной кофте в свет выходит. Свет
садится на расшатанные стулья.
Мы видим в зале Николая Гэ,
пенсионерку с головой горгульи
и юношу в непарном сапоге.
Сначала читка, а потом фуршет, но
не хочется толкаться дотемна,
изображая Бога или жертву…
Багровый клён припал к окошку, а
по крыше шпарит оголтелый ливень.
Кто выступит с ноктюрном на трубе?
Иосиф Эм сбегает с чьей-то Лилей –
я полагаю, это Лиля Бэ.
Альбатрос
Эн живёт как придётся. Приходится туго вообще-то.
А душа того Эна как будто висит на прищепках
меж землёю и небом, которые сильно устали
и, возможно, со скуки готовы меняться местами,
что и делают, кстати, хотя без большого успеха.
Эн живёт, точно держит за хвост бесконечное эхо.
Переводит его на язык листопада и ветра.
Переходит в метро с облетающей ветки на ветку
облетевшую. Что ж… Не помочь ему, видно, и ладно.
Сочиняет стихи, иногда получается складно.
Сочиняет стихи, ничего не умеет помимо,
и печатает их на страницах «Херового мира».
Ибо Эн есть реликт и не может похвастать харизмой.
Месяцами небрит, состоит из одних атавизмов…
«Ну чего ты, чего?» – скажет Эну жена его Лена.
Пожалеет его. Ты бы лучше себя пожалела.
Джим
Сатори
Джим танцевал фанданго или сальсу
в техасском клубе «Сумрачный ковбой»;
в любовный треугольник не вписался,
ударился о стенку головой.
Его ногами били в коридоре
и на парковку вышвырнули, где
Джим пережил мгновение сатори
и так духовно вырос, что задел
макушкою туманность Андромеды
и в космосе открытом покружил…
Аптека. Ночь со вторника на среду.
Джим входит в дом.
Жена бранится: «Джим,
какого чёрта? Где тебя носило?»
Джим свирепеет, обувь сняв едва;
выталкивает в воздух слово Силы,
потом другие крепкие слова.
Машина времени
Джим времени машину изобрёл,
влетел в чужое прошлое, орёл.
А там жена, но только молодая
то принимает Джима за джедая,
то путает с мифическим царём.
Джим кипятится: «Что за детский сад!» –
подумав, возвращается назад,
выходит в изменённом настоящем.