– Там не по-русски было написано…
В кармане Савельева захрипела рация.
– Товарищ майор, к дому идет кто-то, – сообщил оставшийся снаружи водитель.
Как по команде, Зайцев и Казанский сунули руки за пазуху.
– Отставить, – бросил им Савельев.
И в самом деле: кем бы ни были убийцы мага, и как бы ни были наглы, но не станут же они являться на место преступления спустя считанные часы после того, как сделали дело. Зато, вероятно, гость сможет вполне рассказать что-нибудь интересное.
Майор подошел к окну. По дорожке к особняку шагала девушка. Джинсовый костюм, темные волосы, небольшая сумочка, открытый взор… На представительницу столь размножившегося племени магов и чародеев решительно не похожа. Скорее просительница. Хотя на лице не заметно ни волнения, ни груза проблем.
– Быстро же эта ваша Лида примчалась! – деловито пробормотал Хасикян.
– Это не Лидка, – бросила взгляд в окно старшая жрица-наложница. – Эту лахудру я вообще знать не знаю.
«А чародей, видать, разнообразие любил!» – промелькнуло у Савельева.
– Нет! – вдруг встрепенулась Вещунья Алена, – Вспомнила! Точно! Была она здесь пару раз. И три дня назад к Грише… Григорию Ефимовичу подходила – вроде интервью просить! Из какой-то занюханной газетки: то ли «Тайные знания», то ли еще что-то такое… Слу-ушайте!! – прошипела «жрица» – Так это ведь она наверняка и убила Гришу! Истинно!
Пролог в прошлом. Как по мосту, по мосту…
Санкт-Петербург, зима 1758 г.
Поутру хотелось водки. Прямо мочи не было терпеть муки адские.
Голова звенела, словно там поселился рой диких пчел. Сохло во рту. Руки мелко дрожали. Да что там руки – все тело ныло, как после доброй порции розог.
А в карманах, как на грех, пусто. Впрочем, как всегда. На последние деньги вчера устроил разгуляй-поле с академической братией. Теперь вот мучайся. Еще целых пять дней, покамест не подоспеет Прохоров пенсион.
Что бы он делал без «птичьих» денег на свои-то пятьдесят целковых в год – жалованье копииста? Хорошо, хоть еще Михайла Василич, добрая душа, не обижает. Даром, что профессор и академик, а нужду молодых знает. Сам через это прошел. Поддерживает своего помощника, чем может.
Сходить к нему, что ли? Нет, совестно. Уже дважды в сей месяц наведывался к благодетелю.
Но пять дней! Этак и с голодухи окочуриться можно.
Гос-споди! Как же затылок-то ломит. Ударил бы кто кулаком, право. Прочистил мозги грешнику.