Тринадцать поэтов. Портреты и публикации - страница 11

Шрифт

Интервал

У могилы твоей, под печальным крестом

Не роняю я слез, не шепчу о былом,

И ревнивой судьбы я, собрат, не виню

За недолгую, грустную юность твою.

На печальном кресте всё мне грезится тот,

Кто всю кровь и любовь за людей отдает,

Чьи святые объятья от века зовут

Каждый алчущий дух, каждый искренний труд,

Кто незримый и нежный поникнул челом

Над могилой твоей, над печальным холмом.

Единственная опубликованная рецензия на сборник принадлежала самому издателю, приличия ради укрывшемуся за «прозрачным» псевдонимом «П. Казанский»[10].

В 1900-е годы, живя в Константинополе и Варшаве, Дмитрий Петрович продолжал печататься как поэт и критик в столицах и на родине – от либерального литературного приложения к газете «Слово» (при посредничестве Перцова) до консервативного и антиреволюционного (по мнению некоторых современников – «черносотенного») «Казанского телеграфа»[11]. Выберу просто наугад.

Ты в бледный туман от меня потонула, ушла, —

Лишь тихие-тихие светятся детские очи,

Лишь теплые звезды плывут и дрожат без числа,

И звучно-загадочен купол торжественной ночи.

Я знаю, я вижу, твоей мне стези не догнать,

Той юности пышной померкнули свежие краски…

К чему же бороться душой без конца и рыдать?

К чему молчаливо молить недостигнутой ласки?

Ты, нежная, светлая, светлой прощальной рукой

Возьми, погаси этот факел слабеющий, скудный!

Пусть чуткие звезды плывут над пустынной землей,

И купол глубокий мерцает загадочно-чудный.

С течением лет поэтическая активность пошла на убыль, и он нередко отдавал в печать старые тексты. С 1914 г. Шестаков перестал писать стихи на целое десятилетие – то самое, на которое приходятся едва ли не самые трагические события русской истории XX века. О его отношении к политическим реалиям мы почти ничего не знаем, а в поэзии они вообще не отразились.

Переезд во Владивосток к сыну и восхищение красотой природы Приморья, где Дмитрий Петрович решил остаться надолго, вызвали новый творческий взлет. В конце 1931 г. Петра Дмитриевича перевели в Москву. Отец уехал из Владивостока 26 ноября и, прогостив месяц в столице у сына, вернулся в Казань. В Москве он встречался с Перцовым, который как раз заканчивал книгу мемуаров. Память о прошлом навеяла несколько посвященных ему стихотворений, включая «Автору “Венеции”»:

Как живо мне напомнил ты

Следующая страница