Рядовой подмигнул многозначительно:
– Надо начинать новую жизнь.
Подсел поближе, фамильярно толкнул плечом: забыл черт, что рядом лейтенант! Хотя все сейчас были равны. Смешно делить на звания. Толкнул и сказал со вздохом:
– Одну пайку только заработал. Скупые фрицы. За такое могли бы и полбуханки отвалить.
Лейтенант не понял. Ничего не сказал. Он смотрел, как автоматчики сменяют постовых, как рябой сгребает крошки с доски, на которой резал кирпичики, и по одной бережно отправляет в рот. И рука у него дрожит. Теряет крошки. Теряет и снова находит, снова отправляет в рот.
– Если бы ты нашивки снял, больше бы дали… – продолжал свою мысль круглолицый.
Он опять ничего не понял, уловил только, что разговор идет о его звании, поднял брови, повернулся к рядовому:
– При чем тут мои петлицы?
Наивность лейтенанта развеселила круглолицего. Он даже хихикнул:
– Евреев, коммунистов и командиров немцы расстреливают… Догадался?
Да, он догадался. Догадался и поежился от холода. Внутри только обожгла мысль о смерти. Заныло сердце. И тут же родилась дьявольская ненависть к сидящему рядом. Пальцы как-то невольно стиснулись в кулак, напряглись для удара. Он бы мог сейчас убить этого с усиками. Задушить даже.
– Сволочь!
С усиками продолжал улыбаться. Как-то грустно, философски улыбаться: дескать, говори, что хочешь, а судьба наша такая, никуда не денешься. Надо жить.
Улыбка еще больше взъярила лейтенанта. С большим трудом он сдержал себя. Только процедил:
– На мне заработать решил?
Это не смутило круглолицего. Он будто сверху смотрел на обреченного человека и даже сожалел о его наивности.
– Больше пока не на ком…
– Шкура…
И вдруг лейтенант успокоился. Отрезвел. Произнес твердо:
– Меня не расстреляют… И нашивки останутся… И не расстреляют…
Убежденность была фанатической, как всплески экстаза. Не от веры шла. От упрямства, что ли. От безумного желания выстоять и достичь цели.
– Дай бог… – равнодушно кивнул сосед, – дай бог.
Так он узнал, что его поставили на кон. Поставил круглолицый. Игра началась. Играл круглолицый, играли немцы. Так он считал. Предполагал так.
И не ошибся. Только сроки мысленно сократил. Надеялся на близкий финал, а игра затянулась. Надолго. Во всяком случае, в этом лагере только заметил играющих, лишь первая карта была взята из колоды. А сколько впереди!