Второй день уже Константин огибал озеро, и виной тому была вовсе не труднопроходимость маршрута, хотя всякого рода лесных завалов, глубоких ручьев и каменистых осыпей на пути попадалось немало. На первый взгляд невеликое озеро имело гораздо большие размеры, чем казалось с берега и даже со скальной кручи. Дело в том, что оно имело форму неправильного овала или капли со скругленным хвостом, причем путешественника угораздило попасть в расширяющуюся его часть.
Форма Парадиза наводила на мысль о том, что озеро образовалось в огромном кратере, наподобие метеоритного. В пользу той же гипотезы свидетельствовал значительно понизившийся к хвостику «капли» рельеф. Километров через десять от того места, где Лазарев с таким трудом преодолел скальное обрамление озера, оно настолько понизилось, что теперь он вряд ли вспотел бы, пересекая его, а в противоположной лагерю точке его вообще можно было переехать на верном «Буцефале»… Если вырубить вплотную подступающий к берегу кедровник, конечно.
На пути Костя встречал множество уток, лениво взлетающих менее чем за пятнадцать метров от идущего и производящих впечатление совершенно непуганых. По древесным стволам вверх и вниз деловито сновали белки (еще не вылинявшие и поэтому не представлявшие для охотника интереса), а по подлеску вовсю шуровали бурундуки, вообще наглые, как танки, и не обращавшие на прохожего никакого внимания. Пару раз ему казалось, что в густой хвое мелькнуло темно-бурое блестящее тельце, но мысли о соболе он гнал от себя, как совершенно фантастические: представить, что драгоценный пушной зверек резвится в такой близости от обжитых мест, было чистым сумасшествием. Да тут бы уже торчала половина Кедровогорска, будь это так!
Упоминать, что на мелководье то и дело раздавались всплески рыбы, охотящейся на всякую летающую мелочь, вообще не стоит. У инженера было такое впечатление, будто он угодил в заповедник, причем окруженный по периметру несколькими рядами колючей проволоки под током или даже минными полями, дабы не допустить сюда случайного человека.
Вот сейчас появится кавалькада рыцарей на белых конях, возглавляемая суровым бородатым мужиком, увенчанным золотой короной, и громовой голос спросит:
– А ты, смерд, какого… делаешь в моих охотничьих угодьях?..