После того как родственники, люди, помогавшие нести гроб, и друзья собрались, в сопровождении сыновей Эрнеста подошла Мэри Хемингуэй. На ней было простое черное платье и черная шляпа с широкими полями. Прежде чем присесть, она перекрестилась. Затем священник, отец Роберт Уалдман, явно не привыкший к такому скоплению людей, встал впереди собравшихся. Два мальчика прислуживали ему.
– …Это Джек Хемингуэй, старший сын автора, – доносился чей-то голос из-за изгороди.
– А за ним…
Голос затих, как только священник начал читать заупокойную молитву на латыни.
Затем, перескочив на английский, отец Уалдман принялся рассуждать о смерти, и, поскольку от него требовалось прочесть стихи третий, четвертый и пятый первой главы Экклезиаста, он начал:
– Какую выгоду снискал себе смертный, трудясь под солнцем? Одно поколение уходит, другое приходит ему на смену, но земная твердь остается вечной.
Он сделал паузу, затем перешел к другим размышлениям, пропустив следующий стих, содержащий фразу «и восходит солнце».
Мэри быстро подняла глаза.
– Я хотела после этого встать и потребовать прекращения церемонии, – позже говорила она друзьям.
Отец Уалдман продолжал по-английски:
– Господи, мы умоляем простить раба Твоего, Эрнеста… За изгородью люди с магнитофонами слово за словом записывали службу, словно это было спортивное представление. Для души это оставляло впечатление странной театральной постановки. Для глаз все было выполнено с филигранным качеством.
Неожиданно раздался чей-то громкий возглас. Участвующие в траурной церемонии оставались без движения, лишь слегка повернули головы, чтобы посмотреть, что произошло. Прямо за отцом Уалдманом, между краем гроба и ближе к изгороди с собравшимися около нее корреспондентами и фотографами, лежал человек в белом. Из-под его облачения носами вверх торчала пара новых коричневых туфель.
Собравшиеся люди ошеломленно застыли. Священник повторил свои слова и продолжил дальше. Похоронный распорядитель безмолвно обошел присутствующих на церемонии, поднял упавшего в обморок мальчика, прислуживавшего священнику. Он придерживал его, пока тот, приходя в себя, нетвердо стоял на ногах, продолжая конвульсивно всхлипывать, а потом тихо его увел.
– Как зовут этого, упавшего в обморок? – ясно донесся до собравшихся вокруг могилы людей шепот из-за изгороди.