Избранное - страница 2
Шрифт
Интервал
Который я хранил бессчетные года,
Ты воплощением Любви опять предстала
И перед этой Драгоценностью все меркнет, Господа.
P.S.
Хрустальный бокал был куплен в ресторане «Прага» в 1960 году и хранится автором по сей день.
01.12.210
Фото 2003 г.
Парфюмер
По роману Патрика Зюскинда
Вступление
Ко мне попало в руки DVD случайно,
Его я на одном дыхании смотрел
Не зря – тот фильм был гениальным
С названием довольно странным «Парфюмер».
Я в нем такие чудеса искусства подглядел.
Игра актеров, режиссура так была серьезна,
Сюжет в стихах я описал для тех, кто не смотрел,
Спешите, покупайте фильм – пока не поздно.
Так надоела тривиальность – милые друзья.
Та, что с экранов нескончаемым потоком льется.
Какая-то таинственная жизнь ко мне пришла
И отзвуком таинственности в сердце отдается.
О, Патрик Зюскинд! Гениальнейшая голова,
Которая придумала историю невероятную такую.
Которая запомнилась, тревожит иногда,
Искусством раскрывая нам загадку жизни непростую.
Известно – гений со злодейством несовместен,
Убийство – мерзость перед Богом не оправдана ничем,
Вопрос о том. «что быть или не быть», здесь не уместен,
Уж лучше гению и не родиться – не… за… чем…
07.07.2010
Глава первая
Сырая камера, писк крыс и темнота,
Ручьями льет вода по скользким стенам.
Закован узник в цепи, кажется, что навсегда,
И никому до умирающего нету дела.
Уж скоро триста лет, когда за ним пришли,
И, расковав, тщедушную фигуру потащили
На площадь «лобную» – там приговор прочли,
Под вопль толпы «распни» – обратно притащили.
Тщедушный юноша лет двадцати пяти,
Огромные глаза пытливые, густая шевелюра,
Сутулая спина и длинная ладонь в кисти,
Избит и изможден – жестокая судьба-фортуна.
Безжалостным пинком – и на холодный пол,
Покрытый еле-еле тонкою гниющею соломой,
И темнота, и холод – брошенный на произвол,
Пока на казнь не поведут дорогою знакомой.
О, цепи ржавые – как раны глубоки,
Железом растревожены холодным,
«О, Боже!» – узника несчастного щади,
Он только воду пил, не ел – голодный.
Глава вторая
Как мне проникнуть в вековую даль,
В которую вернуться только мыслью можно,
Быть может, в восемнадцатый на площадь Этуаль
Попробую пробраться осторожно.
Хотя зачем на площадь под названием «Звезда»?
Не лучше ли туда, где жизнь кипит от века к веку,
Где нищета, где грязь, помойка навсегда.
Где трудно сохранить названье человека человеку.