Что теперь сказать Нане, какими словами просить прощения?
Машина остановилась, и водитель помог Мариам выйти.
– Я тебя отведу, – тихонько сказал он, и они зашагали вверх по дорожке, густо заросшей по краям жимолостью и молочаем.
Жужжали пчелы. Мужчина взял ее за руку и помог перейти через речку. На другом берегу Мариам вырвала руку и пошла сама.
Шофер все бормотал, что совсем скоро завоют знаменитые гератские ветра, дующие сто двадцать дней в году с утра до заката, и от комаров никакого спасу не будет… И вдруг он встал перед ней и загородил дорогу. Размахивая руками, он будто отгонял девушку прочь.
– Назад. Нет. Не смотри. Повернись и беги отсюда.
Но он не успел. Мариам уже все видела. Ивы склонились под ветром. Словно занавес раздвинулся. Стал виден перевернутый стул.
И веревка, свисающая с ветки.
И болтающееся на веревке тело.
Нану похоронили в углу деревенского кладбища. Мариам стояла в толпе женщин рядом с Биби-джо. Мулла Фатхулла прочел положенные молитвы, и мужчины опустили тело в могилу.
После похорон Джалиль отвел Мариам в хижину и разыграл перед собравшимися заботливого отца, убитого горем, – велел ей лечь, сам сел рядом, энергично помахал у нее перед лицом веером, провел рукой по лбу, потом вскочил, собрал пожитки дочери, уложил в чемодан и все спрашивал: не нужно ли тебе чего? Не нужно ли?.. Несколько раз спросил.
– Позови муллу Фатхуллу, – попросила Мариам.
– Конечно. Он возле дома. Сию минуту. Когда легкая сгорбленная фигурка муллы показалась в дверях, Мариам впервые за весь день заплакала.
– О, Мариам-джо.
Он сел рядом с ней, погладил по лицу.
– Поплачь, Мариам-джо. Поплачь. Не стесняйся. Только помни, девочка, что говорит Коран: «Благословен тот, в руках которого власть и который властен над всякой вещью, который создал смерть и жизнь, чтобы испытать вас, кто из вас лучше по деяниям, – Он велик, прощающ!»[6] В этих словах истина, девочка моя. Да будет Господь тебе опорой в горе и страданиях, и да послушна будешь воле его!
Но слова Господа не принесли Мариам утешения. В ушах ее звучали другие слова, те, что сказала Нана. «Если ты уйдешь, я умру». И слезы потоком лились из ее глаз и омывали испещренные старческой гречкой руки муллы.
По дороге к себе домой Джалиль сидел рядом с Мариам на заднем сиденье, обнимал за плечи.