– Папа тебя когда-нибудь гипнотизировал? – спросил репортер.
– Что? Ну… нет, конечно, нет.
– Откуда ты знаешь? – перебил репортер. – Если он тебя загипнотизировал, откуда тебе знать, так это или нет?
– Нет, точно, – усмехнулся Беньямин. Наглость репортера застала его врасплох.
– А что бы ты почувствовал, если бы оказалось, что он это делал?
– Не знаю.
Лицо Беньямина залилось краской.
Эрик встал и выключил телевизор, прошел в спальню, сел на кровать, стянул брюки и переложил коробочку с попугаем в ящик ночного столика.
Он не хотел думать о том нетерпении, которое пробудилось в нем, когда он гипнотизировал Юсефа Эка и следом за ним погружался в глубокое синее море.
Эрик лег, потянулся за стаканом воды, стоявшим на столике, но заснул, не успев сделать ни глотка.
Эрик проснулся, в полудреме вспомнил, как отец устраивал детские праздники – наряженный в заранее подготовленный фрак, по щекам стекают капли пота. Он скручивал фигуры из шариков и вытаскивал радужные цветы-перья из полой трости. Состарившись, отец переехал из дома в Соллентуне в дом престарелых. Прослышав, что Эрик занимается гипнотерапией, он захотел, чтобы они вместе поставили какой-нибудь номер. Он сам в качестве вора-джентльмена и Эрик в качестве эстрадного гипнотизера, который заставляет добровольцев из публики петь как Элвис или Зара Леандер.
Внезапно сон слетел с него окончательно. Эрик увидел перед собой Беньямина, мерзнущего на школьном дворе перед одноклассниками и учителями, телекамерами и улыбающимся репортером.
Эрик сел, почувствовал жгучую боль в желудке, взял со столика телефон и позвонил Симоне.
– Галерея Симоне Барк, – ответила она.
– Привет, это я.
– Подожди секунду.
Эрик услышал, как она идет по деревянному полу и закрывает за собой дверь кабинета.
– Так что случилось? – спросила она. – Беньямин звонил и…
– Журналисты накинулись…
– Во что ты впутался? – оборвала его Симоне.
– Врач, которая отвечает за пациента, попросила меня провести сеанс гипноза.
– Но признаваться в совершении преступления под гипнозом – это…
– Послушай меня, – перебил Эрик. – Ты можешь меня выслушать?
– Да.
– Это не был допрос, – начал он.
– Какая разница, как это называется…
Симоне замолчала. Он слышал ее дыхание.
– Извини, – тихо сказала она.
– Это не был допрос. Полиции нужны были приметы – какие угодно, они думали, что от этой информации зависит жизнь девушки. И врач, которая отвечает за пациента, посчитала, что риск для его жизни не так велик.