– Надо ж им хоть иногда повеселиться! – отвечал он, когда Хват дразнил его за это.
Свое рябое лицо он любил прикрывать самодельными масками – то плачущими, то смеющимися, смотря по настроению. Но сейчас, подойдя к колодцу, он протянул Мо не маску, а сверток черной ткани.
– Привет тебе, Перепел! – сказал он с низким поклоном, каким обычно приветствовал публику. – Прости, что затянул с твоим заказом. Нитки у меня кончились. С ними в Омбре нынче плохо, как и со всем остальным, но, к счастью, Гекко, – он отвесил поклон в сторону товарища, – послал одну из своих черноперых приятельниц, и она стащила пару катушек у одного из торговцев, которым благодаря нашему новому наместнику по-прежнему живется неплохо.
– Черное платье? – Принц вопросительно посмотрел на Мо. – Зачем?
– Это наряд переплетчика. Я ведь на самом деле переплетчик, не забывай! К тому же черная одежда хороша для ночных вылазок. В ней легче слиться с темнотой. Пожалуй, это, – он стянул с себя перепачканную кровью рубашку, – тоже надо выкрасить в черный цвет. А то, боюсь, носить ее уже нельзя.
Принц задумчиво посмотрел на него:
– Не упрямься, послушай меня! Не выходи пока отсюда. Забудь на время большой мир, как мир забыл этот хутор.
Темное лицо выражало такую заботу, что Мо был тронут. На мгновение ему захотелось вернуть Баптисте черный сверток – но лишь на мгновение.
Когда Принц ушел, Мо переоделся в обнову, а окровавленную рубашку спрятал в мастерской, которую оборудовал в бывшей пекарне. Черная одежда сидела безупречно. Мо тихо прокрался в дом. В незастекленном окне забрезжил первый луч утра.
Мегги с Резой и вправду еще спали. В комнату Мегги залетела фея. Мо прошептал несколько слов – и она села ему на руку. «Вы только поглядите, – говаривал Хват, – даже эти дуры-феи не могут устоять перед его голосом. Что ж он на меня-то не действует?» Мо поднес фею к окну и выпустил наружу. Прикрыл плечи Мегги одеялом, как делал в ту пору, когда они были одни на свете, и взглянул в ее лицо. Во сне она казалась еще ребенком, а днем – уже почти взрослой. Мегги прошептала во сне: «Фарид». Первая любовь – это взрослость?
– Где ты был?
Мо вздрогнул. В дверях стояла Реза, протирая сонные глаза.
– Смотрел, как феи танцуют в утренних лучах. Скоро они перестанут вылетать из гнезд – ночи уже холодные.