…Нет, не прав будет тот, кто подумает, что надпись гласила «Государственная цензура» или «Служба судебных приставов». Цензуры, да ещё и официальной, уже давно нет, а служба судебных приставов писателями не интересуется – кто им, горемычным, кредит-то откроет? Нет, эта надпись была напитана нервнопаралитическим ядом, убивающим способность творить. «Золотое критическое перо федерального значения» – вот что было начертано на этой ленте, которая все увеличивалась и скоро стала похожей на парящий в воздухе рекламный баннер, который невидимое уже существо, словно воздушная гимнастка под куполом цирка, тащило за собой…
Евгения Борисовича разбудили вороны, выясняющие за окном свои непростые отношения. Он открыл глаза. Ощутил прилив физических сил. Будущее представлялось чётким и ясным, как картинка на мониторе компьютера. Он понял, каким образом можно заставить слушать себя, как прогнуть под себя этот изменчивый мир. Написанные им тексты будут читать и обсуждать! Больше того – для писателей его слово будет решающим…