– Подвинься, – сказала Рут – и жадно приникла ртом к рваной ране на шее мертвого бандита.
* * *
– Что-то я себя неважно чувствую, – сказала Настя, приложив руку к животу. – Тошнит – сил нет.
– Милая, что с тобой? – забеспокоился Фыф.
– Не знаю. Тянет все вниз. Будто вот-вот рожу.
– Так рано ж еще, – обалдело уставился на нее шам. – Времени-то прошло всего ничего… Хотя – какая разница. Ты приляг, приляг, отдохни.
Настя шагнула к дереву, изуродованному радиацией, и тяжело села на серую траву, прислонившись спиной к кривому стволу.
А Фыф стоял и смотрел на свою кио. Так их называли в мире Кремля, военных мутантов-киборгов, сохранившихся со времен Последней войны. Много они с Настей вместе пережили, и сейчас она под сердцем носила его дитя.
Которое шам видел!
Раньше он не умел такого – смотреть сквозь плоть.
Сейчас же все изменилось.
Теперь Фыф мог видеть на много километров, и никакие препятствия не были помехой его новому зрению, для которого не было преград. И сейчас шам наблюдал за тем, как во чреве его любимой ворочается крохотное существо, от вида которого Фыф непременно скривился бы, если б было чем.
Потому что оно было ужасно…
Но это был его ребенок. Его и Насти, которую шам любил больше жизни. И сейчас он успокаивал себя мыслью, что он сам далеко не красавец и что смерть Насти и ее последующее возрождение не могли не повлиять на плод. И как знать, к добру или к худу. Фыф на своем веку повидал немало разных существ. Уродов, совершенных с виду, и чудовищ, которые на деле оказывались самыми верными и преданными друзьями, на которых можно положиться во всем. Так что внешность – это далеко не главное…
Настя вдруг словно что-то почувствовала.
– Ты чего свой глаз от меня воротишь? Знаешь чего?
– Нет-нет, дорогая, – поспешно отозвался Фыф. – Может, тебе что-то надо?
– Странное ощущение, – покачала головой кио. – И тошнота вроде к горлу подкатывает, и в то же время голодно как-то. Будто не я есть хочу, а он.
Девушка погладила себя по животу, который округлился едва заметно.
– Понял, сейчас все будет! – воскликнул Фыф, мысленно охватывая своим новым зрением все в радиусе километра.
…Это было непередаваемое ощущение – видеть, как медленно струится внутри деревьев сок отравленной земли, как между их корней копошатся в земле жирные черви, как в густом буреломе, надежно скрытая от посторонних взглядов переплетением сухих ветвей, спит юная самка ктулху, обнимая лапами немного располневший живот.