Отбив атаку врага, силы которого превосходили наши в четыре или пять раз, мы стали искать раненого лейтенанта. Несмотря на то что мы обыскали все вокруг, мы так и не смогли обнаружить его. Мы нашли только окровавленный офицерский сапог возле сгоревшего склада.
Когда мы искали офицера, в саду возле одного из глинобитных домов с соломенной крышей наткнулись на русского солдата, лузгавшего подсолнечные семечки. Не оказав сопротивления, он высоко поднял руки в знак того, что сдается, и осторожно приблизился к нам, боязливо оглядываясь. После поверхностного обыска он был отправлен в штаб полка для допроса.
На следующее утро солдаты стрелковой роты доложили об обнаружении неопознанного тела при впадении ручья в Днепр. Позже от командира роты мы узнали, что это был труп лейтенанта, казненного (возможно, политическим комиссаром) выстрелом в затылок. Следов двух пропавших солдат одного из пехотных взводов не обнаружили, скорее всего, их взяли в плен и увезли за Днепр. Русский военврач, взятый в плен в Киеве после окружения, показал, что немецкие пленные, захваченные в этом районе, были казнены перед тем, как русские оставили город.
Позднее до нас дошли слухи о том, что в ту ночь, когда была предпринята атака, учитель деревенской школы и комсомолка Ольга (накануне вечером оба они пели вместе с нами «Стеньку Разина») под покровом темноты незаметно убежали через балку и переплыли через широкую реку. Добравшись до позиций русских, они предоставили советским войскам подробную информацию о нашей дислокации и численности, а затем скрытно провели батальон русских через реку. Место нашего ночлега располагалось возле моста, по которому можно было перейти овраг и попасть в деревню.
Бесчеловечный характер войны на Востоке начал себя проявлять. Тем не менее, никто из нас не мог предвидеть или осознавать, что чувство горечи и ярость русских, вызванные нападением на их страну, станут год от года становиться все сильнее. Значительная часть гражданского населения были не согласны с подобными идеями возмездия, особенно в южном секторе Восточного фронта, где к нам относились сравнительно неплохо. Многие русские солдаты, взятые в плен в самом начале кампании, выражали желание воевать бок о бок с нами против Сталина и советского правительства.
С течением времени советское руководство отказалось от призыва жертвовать собой во имя коммунизма и попыталось воззвать к врожденному патриотизму народа. Защищать Россию-мать от вторжения фашистских оккупантов стало патриотическим долгом каждого без исключения. Так конфликт перерос в войну русского народа против германских агрессоров, а не в борьбу за выживание партии.